Цветок зверя - Шелби Мануэль

Ей нужно уйти. Сейчас же. Та часть внутри меня, которую она, кажется, разбудила, та часть, которая жаждет сохранить ее в безопасности и невредимой, сейчас слишком молчалива.

— Может быть, еще и зажигалка найдется? Я могла бы попробовать пожелать, чтобы она зажглась сама по себе, но у меня, вероятно, ничего не получится, — она смеется и икает, отчего смех становится еще громче. По-прежнему отворачивая лицо, я еще ниже надвигаю края капюшона, но она — единственное, что я вижу, пока мои периферийные чувства поглощают ее гибкие ноги и босые ступни. Она слишком близко.

Я начинаю уходить, зная, что не готов к этому. Ей может быть любопытно, почему я так внезапно ушел, и она может даже смутиться, но поскольку она продолжает смеяться, я начинаю думать, что она, вероятно, сейчас слишком пьяна, чтобы даже помнить об этом. Она... не вспомнит этого. Лихорадочные идеи проносятся в моей голове при мысли о возможностях этого момента.

Одним движением я срываю капюшон и сажусь прямо, отводя плечи назад и потягиваясь. Она вздрагивает, когда ее глаза широко распахиваются, и она наконец смотрит на меня. Страх, которого я так жажду от нее, так идеально отражен в ее мягких чертах.

Ее губы приоткрываются, когда я, не моргая, смотрю на нее, поглощая все, что могу в этот момент. Момент, который она не запомнит. Я выхватываю сигарету из ее пальцев, и ее плечи приподнимаются, с ее губ срывается тихий вздох.

Поддерживая тяжелый, напряженный зрительный контакт, я зажимаю сигарету губами и прикуриваю, прежде чем перевернуть ее пальцами и подержать перед ее ртом в ожидании. Пока не произнесено ни слова.

Ее игривое настроение давно испарилось, когда она еще шире открывает рот, приглашая меня. Я помещаю сигарету между ее пухлыми губами, позволяя своим пальцам коснуться ее. Ее глаза слегка трепещут, но все мое существо оживает. Я не должен был прикасаться к ней. Я прикуриваю свою сигарету, когда она подносит дрожащую руку к своей и сдувает дым в сторону от меня.

Я думал, что знаю, на что это будет похоже. Не только ее кожа, но и то, как мои собственные нервы реагируют на нее. Я пытаюсь описать это ощущение словом, чтобы оно имело смысл, но это невозможно. Это запредельно опьяняюще. Острый, покалывающий жар ползет по моему позвоночнику, вызывая во мне потребность повалить ее на землю и сорвать с нее одежду. Я не могу ничего из этого сделать. Но я могу быть чем-то большим.

— Спасибо. — Она отводит от меня взгляд, кладет руку на перила рядом с собой и прерывисто дышит, ее неожиданно тихий голос дрожит.

— Тебе весело? — Я стараюсь говорить тихо, но ее взгляд возвращается, когда она слышит меня. Интересно, узнает ли она мой голос с той ночи, когда стояла для меня под фонарным столбом.

— Я... да. Это здорово. Я рада за них. Ты с ними дружишь или... — Ее нога дергается, но она проводит рукой по колену, чтобы остановить это.

— Я видел листовки. — Мои губы растягиваются в усмешке, когда она вздрагивает от моего низкого голоса. Она кивает и смотрит в толпу, в замешательстве сдвинув брови. Ее мозг обожает головоломки, но я не думаю, что она может понять, почему она не ведет себя так, как обычно, когда чувствует угрозу. Я тоже этого не понимаю. Я одновременно жажду ее страха и хочу, чтобы она побежала ко мне за защитой. Это невозможно.

— Не похоже, что тебе весело. — Я немного понижаю тон, чтобы успокоить ее, и она смотрит на меня, издавая невеселый смешок. Я жадно вдыхаю ее сладкий кокосовый аромат, борясь с желанием прижать ее к себе. Чтобы показать всем, кто за ней присматривает.

— Это очень проницательно с твоей стороны. — Она откидывается назад, опираясь на руку, и мой взгляд невольно опускается к ее телу, пробегая по изгибам, лежащим передо мной. Расслабляясь, она скрещивает лодыжки и откидывает голову назад. Думаю, будет чересчур запутываться руками в ее развевающихся на ветру волосах.

— Я предпочитаю одиночество, поэтому легко найти человека, который чувствует то же самое. Мы разыгрываем хорошее шоу, но наши глаза всегда ищут выход. — Я поворачиваюсь и прислоняюсь спиной к стене, чтобы полностью смотреть ей в лицо. Я провожу рукой по своим темным волосам, откидывая их назад, когда она наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня. Она моргает медленно и неуверенно, когда алкоголь избавляет ее от страха, который она только что испытала.

— Ну, ты украл мое место в углу. Думаю, у тебя глаза лучше, чем у меня. — Она улыбается, не сводя с меня глаз.

— Моя грязная цементная скамейка — твоя. — Я обвожу жестом наш маленький бетонный оазис, и она раскатисто смеется, когда ее плечи опускаются.

— Это лучшее приглашение в мужскую берлогу, которое я когда-либо слышала. — Она снова откидывает голову назад, выставляя шею на всеобщее обозрение. Ей следует быть намного осторожнее.

— Я бы определенно не возражал против этого. — Я не могу сдержать смешливый вздох, который вырывается у меня. Я так давно не смеялся, но ее энергия заразительна. Сначала я действительно подумал, что ее духи могут быть токсичными. Что-то в ней лишало меня мозговых клеток. Но образец, который я отправил обратно Поли, ничего не показал. Препарат называется просто "Ана".

— Только я, ты и твоя девушка, верно? — Она приоткрывает один глаз, чтобы посмотреть на меня, и я слегка ухмыляюсь ей, качая головой. — Ооо, прекрати. Ты не можешь быть одинок. — Она отмахивается от меня взмахом руки, почти обжигаясь об сигарету, когда снова закрывает глаза.

Я зачарованно наблюдаю, как огни вечеринки и города танцуют на ее коже, хотя при лунном свете она выглядела бы намного лучше. Если я когда-нибудь заберу ее отсюда, это первое, что я сделаю. Она станет произведением искусства под луной.

Ее раскрасневшаяся грудь поднимается и опускается, когда она делает ровные вдохи, внезапно выглядя более расслабленной, чем за весь вечер. Тепло начинает разливаться по моей коже, когда я понимаю, что она пришла ко мне, когда вечеринка утомила ее. Здесь почти сотня человек, и одиннадцать из них вокруг нас курят, но она подошла прямо ко мне, совершенному незнакомцу, которого все избегают, когда нужно побыть одному.

— Что заставляет тебя так говорить? — Спрашиваю я, надеясь, что она останется еще ненадолго. Ее голос и близость облегчают тяжесть решения, которое мне вскоре придется принять. Потенциальная реальность следующих нескольких