Цветок зверя - Шелби Мануэль

квартиры. Это была еще одна черта, которую я проигнорировал. Я проверяю свой телефон еще раз, чтобы убедиться, что она все еще лежит на кровати, и та часть меня, которая до сих пор была разумной, встает на дыбы. Я знаю, что мне не следует оставаться с ней наедине, но эта мысль не останавливает меня.

Когда я проскальзываю в ее хаотичную квартиру, меня агрессивно встречают признаки, показывающие, как сильно она боролась на этой неделе. Я видел, как она провела почти всю эту неделю в постели, и давление в моем животе начало становиться мучительным. Думаю, я скучал по ней. Я был всего двумя этажами выше нее, но в последнее время следовать за ней на прогулках стало для меня важнее всего.

Но, наблюдая за ней, я не понимал, что ее квартира страдает так же сильно, как и она сама. Я иду к ней на кухню и наполняю высокий стакан водой, чтобы убедиться, что все ее растения получат внимание, уделяя особое маленькому цветку, который она нашла.

Собирая разбросанную ею одежду, я бросаю ее в корзину в прихожей. Может быть, она подумает, что вчера вечером убиралась пьяной. Я мою всю посуду в ее гостиной и еще немного прибираюсь, надеясь, что это взбодрит ее, когда она проснется. Она заслуживает нескольких дней покоя, прежде чем...

Я отгоняю противоречивые мысли о своих новых планах, пока хожу по ее квартире, пытаясь найти какое-нибудь занятие, которое помогло бы. В основном, я готовлюсь войти в ее комнату. Когда мое дыхание начинает учащаться, желание подойти к ней становится слишком сильным.

Я приоткрываю дверь, чтобы наконец увидеть ее. Она лежит на спине, закинув руки за голову. Ее растрепанные темные волосы беспорядочными волнами падают на лицо, а колени разведены в стороны, отчего юбка задирается вокруг бедер.

Внутренний голод напрягает каждый мой мускул. Дверная ручка скрипит под давлением моего кулака, когда я взглядом скольжу по ее пухлым бедрам.

Я не прикоснусь к ней. Я не могу снова нарушить свое правило.

Шагнув вперед, не издав ни звука, я встаю над ней. Она тихо похрапывает, заставляя мои пальцы дернуться, чтобы дотянуться до нее, но я сжимаю руки в кулаки в попытке остановить себя.

Прежде чем осознаю, что делаю, я убираю прядь волос с ее лица и тут же жалею об этом. Ее густые волосы такие же шелковистые, как я и представлял, и потребность запутаться в них сильна, как будто что-то давит на меня, только ее присутствие притягивает меня к ней. Я благодарен, что Валери хотя бы не забыла попросить ее умыть лицо. Она всегда злится на себя, когда забывает это сделать.

Я сказал себе, что меня околдовали ее глаза, но прямо сейчас я испытываю к ней огромное притяжение, а ее глаза прикрыты опухшими красными веками. Ее полные груди вздымаются, когда она делает глубокий вдох, и я жадно пробегаю по ней взглядом.

Прежде чем я успеваю остановить себя, мои пальцы касаются ее живота. Ладно... все в порядке, пока я не прикасаюсь к ее коже. Она стонет, и моя рука инстинктивно трогает ее руку. Ей холодно. Я мог бы согреть ее.

Я скольжу взглядом вверх по ее грудине между грудей. Она издает тихий стон, который вызывает во мне прилив взрывных ощущений. Я упираюсь другой рукой в спинку ее кровати, чтобы не наклониться еще ниже. Я никогда не испытывал ничего подобного. То, как она реагирует на мои прикосновения, было бы намного интенсивнее, если бы она не спала.

Моя рука, наконец, касается ее кожи. Я скольжу по ее бедру, и она что-то бормочет, когда ее ноги раздвигаются для меня. Закрыв на мгновение глаза, я пытаюсь выровнять свое дыхание, пока ее атласная кожа обжигает меня. Когда мои пальцы скользят по внутренней стороне ее бедра, она снова стонет, по ее телу пробегает дрожь.

Я перевожу взгляд с ее ног на лицо, потому что, если она проснется, то будет в ужасе. Эта мысль останавливает меня. Она бы меня испугалась.

Мои инстинкты кричат поглотить ее, но я вынужден игнорировать их. Та часть внутри меня, которую она разбудила, не может так поступить с ней. Я не могу переступать ее границы больше, чем уже был вынужден.

Я оставляю свою руку на ее бедре еще на мгновение, прежде чем отдернуть ее. Дрожа от нерешительности и ярости, я сгибаю пальцы, когда ее прикосновения не отпускают меня. С разочарованным ворчанием я поворачиваюсь и хватаю одеяло с изножья ее кровати, чтобы укрыть ее. Она перекатывается на бок ко мне, сворачиваясь калачиком.

Она начинает ерзать, как обычно изо всех сил стараясь продолжить свой сон. Может быть, это бред, или у меня растет эго, но я думаю, что она спала бы лучше, если бы я был рядом. Обнимал ее. Не позволяя ничему другому в этом мире напугать ее.

Это ненадолго. Всего на одну минуту. Я обхожу ее кровать с другой стороны и снимаю обувь. Осторожно, чтобы не толкнуть ее, я проскальзываю за ней, сохраняя небольшое расстояние между нами.

Но когда я опускаюсь всем весом на ее кровать, она наклоняется подо мной, заставляя Ану откатится на меня. Я задерживаю дыхание, когда ее спина прижимается к моей груди, опасаясь, что она проснется и начнет кричать, но вместо этого все ее тело расслабляется.

Она удовлетворенно выдыхает, когда ее извивания замедляются и прекращаются. Мои глаза закрываются, когда сила яростно проносится сквозь меня, взрывая мое новообретенное эго больше, чем эта комната.

Бьюсь об заклад, ей понравилось бы оказаться в моих объятиях. Все время, когда я наблюдал, как она пытается заснуть, я знал, что могу помочь. Она не чувствует себя в безопасности, когда спит, и я мог бы обезопасить ее.

Удерживая свое тело здесь, чтобы согреть ее, я заставляю свои руки не двигаться. Ничто в моей жизни не причиняло такой боли, но мне нужно доказать самому себе, что я могу быть рядом с ней.

Когда я сосредотачиваюсь на том, что сейчас важнее, и знаю, что мне скоро придется с ней сделать, этот сокрушительный груз на моих плечах становится почти невыносимым. Она будет в шоке. И напугана больше, чем когда-либо была.

Мне придется как-то заставить ее понять. Она увидит, что мне можно доверять, и последует своим инстинктам. Потому что ее разум, возможно, и хочет убежать от меня, но ее тело знает, кому можно доверять.

Какой ужасный