Под вуалью страсти - Эбби Грин

Шариф наклонил голову.

— А также старейшими и эксклюзивными марками шампанского и ирландского виски.

— У тебя есть винодельня в Ирландии?

Он кивнул.

— Ты всегда хотел пойти по стопам отца?

Шариф заметно напрягся и округлил глаза, а потом, то ли зарычал, то ли фыркнул от смеха:

— Пойти по стопам? У меня не было выбора, кроме как взять на себя ответственность. Иначе все, что он создал, было бы разрушено.

— Вы с ним не были близки? — осторожно спросила она.

— Ты знаешь, когда я впервые увидел снег?

Она покачала головой.

— В Шотландии, в школе-интернате, до которого можно было добраться только на лодке. Туда мой любимый папочка отправил меня после того, как похитил меня из дома моей матери в Аль-Мурджа.

— Похищение? — Лия была шокирована. — Зачем он похитил тебя?

— Потому, что моя мать не собиралась отдавать меня. Она знала, что он за человек. Он соблазнил ее и женился на ней только ради ее приданого. Он унизил ее и разбил ей сердце. Она знала, что я стану пешкой в его руках, которую он сможет использовать в будущем. Что я буду выполнять его приказы.

Его голос был жестким и холодным. Лия не могла отмахнуться от образа темноволосого мальчика, дрожащего от холода в далекой стране. Он явно испытал потрясение. От этой мысли у нее заныло сердце.

— Как умерла твоя мать?

— Он убил ее. — Прежде чем Лия успела ответить, Шариф прибавил: — Морально. Она заболела. Ей требовалось срочное дорогостоящее лечение в Европе. У ее семьи не было денег — им потребовались годы, чтобы оправиться от финансового краха после потери ее приданого и унижения, а мой отец отказался помочь. Когда он, в конце концов, согласился отвезти ее в Париж на операцию, было уже слишком поздно. Она умерла.

— Сколько тебе было лет?

— Мне только что исполнилось девять. Я не видел ее год.

К горлу Лии подступил ком. Она понимала, что Шариф не ищет сочувствия или утешения.

— Это ужасно, — просто сказала она.

Шариф пожал плечами:

— Что было, то было. Все в прошлом.

Но она чувствовала, что он ничего не забыл.

Они подъехали к ресторану. Шариф вышел и открыл дверцу Лие. Она взяла его под руку. К тому времени, когда они вошли в теплый ресторан, Лия изнывала от желания. Она отстранилась от Шарифа, чтобы он не заметил ее слабости.

Лия затаила дыхание, разглядывая роскошный интерьер ресторана. В зале был накрыт длинный стол с золотыми столовыми приборами. На столе была композиция из зимних цветов зеленых, золотых и красных оттенков. Повсюду мерцали свечи.

К облегчению Лии, она не сидела рядом с Шарифом, который расположился во главе стола рядом с новым дизайнером и его помощником. У нее появилась возможность перевести дух после его откровений во время поездки сюда. Она решила немного понаблюдать за ним. Она видела, как Шариф общается с дизайнером, уделяя ему все свое внимание, но время от времени он поглядывал на Лию, и она сразу же волновалась и отворачивалась.

Избегая взгляда Шарифа, она разговорилась с милой женщиной рядом с собой, которая оказалась стилистом. Лия задала ей множество вопросов о модной индустрии, отвечать на которые у Шарифа не было времени.

После того как Шариф произнес тост и званый ужин подошел к концу, гости перешли в другой зал, откуда слышался заразительный ритм диско-музыки. Очевидно, вечеринка продолжалась. Но когда Лия огляделась, к ней подошел Шариф, держа в руках ее пальто.

— Тебе совсем не нравятся вечеринки? — про ворчала она.

— Для меня посещение вечеринок — это работа.

Когда они вернулись в машину, Лия спросила:

— А что ты обычно делаешь, когда приглашаешь женщину на свидание?

Шарифу не понравилось, что он вдруг почувствовал необходимость оправдываться. Он весь вечер с вожделением наблюдал за Лией.

— Тебе обидно, что я не приглашал тебя на свидание, Лия?

Ее глаза сверкнули.

— Я знаю, у нас необычные отношения. Я не жду свиданий.

— Значит, ты имеешь в виду романтику? Я не предлагаю женщинам романтические отношения. Ты могла это понять из непристойных заголовков в журналах. Я предлагаю своим женщинам только одно.

— Секс?

Он без сожаления пожал плечами:

— Ну да. Серьезные отношения меня не интересуют.

Она помолчала, а затем спросила:

— Почему ты упорно занимаешься бизнесом, если ты так ненавидел своего отца?

Шариф не понимал, как Лие удается задевать его за живое. Он почти не знает ее, но она с легкостью может заглянуть в его душу. Даже братья никогда не рисковали и не вызывали его на откровенность.

Хуже того, Шарифу хочется рассказывать ей о себе. История о его похищении была всем известна, но он, ни разу об этом не говорил. Никогда не говорил о том ужасающем моменте, когда внедорожник мчался к нему по песку в пустыне. Он собирался разбить лагерь на ночь — ему было восемь лет. Потому что он хотел доказать своей матери, что ему можно доверять.

Сначала он подумал, что приехали его кузены или дядя, но это были бледные незнакомцы с шарфами, закрывающими рты. Частные наемники с грубыми руками. Они были слишком сильными, и Шариф не мог им сопротивляться.

Они стащили его с лошади.

По сей день, он проклинает себя за то, что не ускакал от них галопом, когда у него была такая возможность. Его посадили во внедорожник и отвезли к вертолету. А потом посадили в самолет. Сначала он прилетел в Рим, где отец объяснил, чего ждет от него, а потом в готическое здание школы в Шотландии.

Он не желает ездить в Шотландию даже сейчас.

И вот теперь Лия проливает свет на то, что он никогда ни с кем не обсуждал. И он чувствует, что, вероятно, ему чего-то не хватает в жизни.

Он может поцеловать Лию прямо сейчас, уступить плотскому желанию, утолить свою страсть и запретить этой женщине заглядывать в потаенные уголки его души. Но, если он так поступит, то покажет роковую слабость.

Поэтому он произнес тоном, не вызывающим лишних вопросов:

— Я мог бы ненавидеть своего отца, но я не позволяю эмоциям затуманивать мой ум в вопросах бизнеса.

Лия избегала взгляда Шарифа всю оставшуюся часть пути, не желая, чтобы он видел, как его слова повлияли на нее. Ей было невдомек, откуда появилось ощущение пустоты в груди, когда Шариф перестал с ней откровенничать.

Шариф вернулся в квартиру следующей ночью и впервые в жизни ему стало обидно, что он так много времени проводит в офисе. Он