Сибирь - Настя Полос

Дьявольская лощина во мне ширилась, обволакивая сознание тьмой. Глядя в мерцание его глаз, по телу прошел дикий вожделенный разряд. Внизу живота запульсировало такой знакомой, но уже забытой болью.

Захотелось попрыгать на его члене? Так предложи, он не откажет!

Я знала, что могла встать и сесть ему на колени, могла впиться голодным удушающим поцелуем, до крови закусить его губы, вкусив их мягкость. Я могла сорвать с него одежду, могла взять то, что хотела.

И Дмитрий не отказал бы. Я видела это по его опьяненному взгляду. Этот голод шел из глубин, просачивался наружу. Он тоже чувствовал его и желал поддаться.

Но завтра… Завтра бы он возненавидел себя. И меня. Потому что Дмитрий боролся с тьмой. А я…

Я отвернулась, провела ладонью по лицу.

— Пора ложится, завтра нужно выйти, как только рассветет.

— Я сяду рядом? — спросил Дмитрий. — Так будет теплей.

Черт возьми, он спрашивает! Ангел. Проклятый ангел.

Я не такая.

— Конечно.

Дмитрий опустился рядом, накрыл своей частью одеяла, а моей укрыл нам ноги. Без стеснения придвинул меня ближе, накрывая теплыми руками. И я, вдохнув, мгновенно провалилась в дрему.

И впервые за долгое время захотела остаться где-то подольше. Задержаться.

Насладиться.

Глава 9

Дмитрий

Голова качнулась вниз, и меня вырвало из сна.

От неудобного положения спина встала колом. Я хотел разогнуться, но ощутил чужой вес. Елена, свернувшись калачиком, лежала на моих ногах.

Стыдливая волна жара согрела шею и щеки, заставляя отвести взгляд. Нужно заставить ее проснуться, подняться и сделать вид, что вчерашнего дня не существовало.

Или… Я мог позволить себе то, чего не разрешал в другое время.

Борясь с сами собой, я вернул глаза к ней.

Косички давно растрепались, но Елена либо не считала нужным, либо не замечала этого. Слишком блеклые, серые губы слегка приоткрыты. Синие вены проступали сквозь тонкую белую кожу. Весь ее вид вызвал немедленное желание защищать. Хрупкое тело казалось немощным, окостенелым. Неспособным к самостоятельному существованию.

Но так мог подумать лишь тот, кто видел ее впервые.

Как думал я.

В Елене горел огонь. Странный и непонятный. Неподвластный. В минуты отчаяния, сильного эмоционального стресса, она будто ломалась. Или становилась собой.

Даже вчера, на пороге смерти, нечто завладело ее разумом. Опустило в бездонный колодец, полный тьмы и кошмаров. Два серебряно-голубых глаза заволок дурман. И пока она прожигала меня чернотой, я испытывал смешанные чувства.

Не страх. А нечто другое. Будто в подкорку впиваются иглы, они не приносят боли, но неизбежно стягивают невидимыми нитями. С каждым разом все сильней хотелось разгадать тайну.

Это не была симпатия, или дружеские чувства. Это что-то другое, более низменное и неотвратимое.

Помешательство.

— Елена.

Под воздействием того самого веления большой палец провел по линии спутанных волос.

Девушка завертелась, сжимая тонкими пальцами мое бедро. Стрелой пролетевший разряд, заставил повозиться и немного сдвинуть ее ниже.

— Елена, — уже громче повторил я.

Она сжалась, пытаясь укрыться от холода, и мне, стало по-настоящему жаль девушку. Хотелось спрятать, дать отдыха. Но мы не могли рисковать. Ни собой, ни отрядом.

— Пора идти, просыпайся.

Сонные веки распахнулись, глаза забегали по помещению, а потом она повернулась и посмотрела прямо в меня.

— Дмитрий.

Хриплый, заспанный голос. То, как она произнесла мое имя…

Хотелось спросить, за что я так провинился, за что мир испытывает меня?

— Пора идти, — как можно спокойней сказал я.

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Сквозь кроны елей мы заметили тонкую линию дыма, и направились в его сторону и уже через двадцать минут увидели лагерь.

Леон стоял настороже, прислонившись к стволу дерева. Янис сидела на пне, которого ранее здесь не было. Увидев нас, они встрепенулись. Лицо девушки осветила однобокая улыбка, и я поздоровался кивком головы.

А вот Леон сорвался с места и прижал сестру к себе, тихо говоря на ухо: «Прости, я не хотел. Прости».

Елена уткнулась в его грудь и ощутимо выдохнула, даже ее плечи опустились. Она показалась совсем крошечной на его фоне, позволив себе расслабиться.

Меня ужалил невидимый укол в районе солнечного сплетения. Неужели, я не приносил должного чувства безопасности? Со мной ей неспокойно?

Но я сразу откинул прочь грязные мысли. Я не имел права и не хотел этого испытывать.

— Елена? — послышался голос Айзека.

Он сидел возле палатки на еще одном пне. На костре Айзек подогревал чашку с мутной жидкостью.

Елена мгновенно оторвалась от брата, лицо до неузнаваемости изменилось, и, позабыв обо всем, девушка бросилась к нему. Потрогала лоб, щеки и нежно улыбнулась.

Я отвел взгляд.

— Соберу еще хвороста.

— Я с тобой! — сразу же сказала Янис.

— Я думал, ты хотела отдохнуть. — Леон подошел ближе, наклонил голову и широко улыбнулся, глядя на Янис плотоядным взглядом. Она тут же зарделась и отвела глаза. — Ты же устала. Хотела выспаться.

Промямлив что-то, Янис бросила на меня косой взгляд и быстро ушла.

— Я пойду с тобой, — сказал Леон, и первым вошел в чащу, тихо насвистывая.

Подозрения ускорили пульс. Горло сперло, и за два шага я нагнал его, впечатывая в ствол. Локтем зажал ему шею, мешая поступлению воздуха. Наклонившись прямо к лицу щенка, тихо, сквозь зубы спросил:

— Ты обидел ее?

— Ты хоть уточняй, — прохрипел Леон, откашливаясь.

— Янис!

Лицо Леона изменилось, сбрасывая маску клоуна. Глаза стали круглые, зрачки расширились, челюсть плотно сжалась. Он заговорил очень быстро:

— Я что, похож на ублюдка, который принуждает? Таким видишь меня, командир? Твою Янис я не трогал, сама пришла. Можешь сам у нее спросить.

Надавив сильнее, чтобы глаза Леона распахнулись шире, я несколько секунд вглядывался в него, пытаясь понять, говорил он правду или нет.

Отпустил.

Леон закашлялся, сплюнул.

Я отвернулся, смотря на лагерь и Елену, что сидела рядом с Айзеком.

— Надеюсь, сестренка не видела, как ты обижаешь ее младшего братика. Она на многое способна ради семьи. Твои шансы резко упадут.

— Не понимаю, о чем ты.

Елена поднесла руки к костру, грея их.

Леон выровнял дыхание и поравнялся со мной. Мы молчали, глядя, как она берет из рук Айзека кружку и делает пару глотков.

— Раньше я считал себя единственным. Маленьким лучиком света в жизни Елены, — Леон говорил тихо, чтобы слышал только я. — Потом появился ты. Хотя я не боялся.

Я сглотнул. «Появился ты». Закрыв глаза, отогнал наваждение. Мы знали друг друга слишком мало, чтобы делать такие поспешные выводы.

— Елена — наша кошка, а мы —