Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

class="p1">У меня комок подступил к горлу. Через эмпатию я видел, что Сиджи предлагает мне это не потому, что он чувствует сексуальный позыв (они оба ещё слишком малы), не по какой-либо порочности, врождённой ли, приобретённой ли под действием Одноглазого (наоборот, дети были удивительно нравственно чисты, несмотря на всё с ними произошедшее), а потому, что он и Ют — я отлично чувствовал обоих — хотели мне отплатить за доброе отношение хоть как-то — как они могли и что было в их силах.

— Нет, маленький, не надо…, - в горле у меня запершило, — давай я лучше тебя обниму и тебе будет просто хорошо? Ага?

Извиваясь червячком, Сиджи подполз ко мне ближе и я взял его на руки, прижал к груди и крепко обнял, вдыхая запах чистого детского тела. Перебирая руками по кровати, Ют тоже подполз ко мне, я, не отпуская Сиджи, взял его на руки и мы так долго сидели в обнимку, дети молчали, таяли от моей нехитрой ласки, а я сидел и слушал стук их маленьких сердечек и никому из нас троих не хотелось расставаться.

— Не надо, маленькие, не надо так больше…, - шептал я, наклонившись к детским мордашкам, внимательно меня слушающим, — нам ведь хорошо сейчас? Да?

Золотистая и бордовая головки синхрòнно кивнули. Я поцеловал и Сиджи и Юта в щёчки — прикрыли глазки от удовольствия.

— Во-о-от…, а значит и ничего больше не нужно. А теперь рассказывайте, чего вы тут без меня достигли?

Сиджи и Ют наперебой начали рассказывать мне о том, как они рассматривали сами себя, друг друга, дедушек Штайна и Элка:

— А я, оме, хорошо вижу первую, она серебристая такая,

— И я, и я тоже вижу.

— Молодцы, — я снова погладил тёплые головки, — а теперь поспите, вы покушали, а после обеда надо спать, — и я незаметно чуть надавил гипнозом.

Глазки детишек потяжелели, начали слипаться. Усыпив мелких, я снова начал воздействовать на их мозг, опять обрывая вновь образовавшиеся связи в отношении себя, ну, а кроме того, раз я готовлю из них будущих искусников — это немыслимо без знания латыни. Раскопав у себя в голове несколько папок с языковыми знаниями, я долго примеривался и прикидывал как перенести их в головы детей. Попробуем так. Память у меня выглядела как стеллажи заполненные папками с информацией, что-то, что удалось восстановить ещё в замке аккуратно стояло по полочкам, но оставался и массив неструктурированной информации — в виде разрозненных пикселей так и висевших возле папок и стеллажей. Недавно освоенные языки — немецкий и латынь аккуратно стояли на стеллажах — я сразу старался придать этой информации надлежащий вид. Так вот, рук у меня при погружении в собственное сознание, естественно, не было, поэтому я представил, как от папки со знанием латыни отделяется её призрачная, полупрозрачная копия (только копия — я не хочу лишиться знания столь полезного языка). Есть! Получилось! И теперь быстро эту копию, пока она не разрушилась, не расползлась призрачным истаивающим дымком, переместить в голову Сиджи. Память ребёнка не была структурирована подобно моей. Помнится, в замке я много времени уделял работе с памятью, потом жрал (а по другому такой приём пищи и не назвать!) как не в себя. Папку с латынью пришлось поместить в какое-то странноватое место — кругом плавали неясные образы, всё текло и расплывалось. И вот среди этой неопределённости возникла и закачалась на каких-то невидимых волнах здоровенная книга в роскошном кожаном переплёте с надписью Lingua latina. Я наспех открыл её, чтобы убедиться, что всё получилось как задумано: алфавит, падежи, спряжения глаголов, словарный запас, сравнимый с моим. А неплохо… Мне нравится. Посмотрим, как Сиджи справится со всем этим. Надо бы учителя им пригласить. Читать их научит, а Юта ещё и писать. Математика, опять же… Книгу с латинским языком я закрыл и тут же начал опутывать её нейрòнными связями, интегрировать как можно плотнее в мозг ребёнка. Ну, Сиджи, проснёшься, Юта съешь! Полюбовавшись на свою работу — в первый раз так делаю! осторожно вышел из головы Сиджи. С Ютом работа по уже известной схеме — призрачный образ папки в его голове тоже превратился в книгу со знанием языка, также как у Сиджи опутал её связями, чтобы, упаси Великая Сила, ничего не забылось. Дети спали, утомлённые нагрузкой на мозг, да я и сам тоже был вымотан непривычной и тонкой ментальной деятельностью — очень не хочется превращаться в пускающего слюни идиота.

О! А это мысль!

Пускающие слюни идиоты… Вот именно такими мне хочется видеть насильников Сиджи и Юта.

Переговорив с Элком о том, что детей нужно будет покормить и попросив Штайна подыскать какого-нибудь учителя для Сиджи и Юта, я вышел из дома и несколько раз телепортировавшись прибыл в свой овраг. Вечер прошёл спокойно, я под запинающееся чтение Эльфи кулинарной книги тетешкался с Веником, на сон грядущий перемыли с омегой друг друга. Я усыпил Эльфи, проверил безмятежно спящего малыша и, предупредив внимательно за мной наблюдающую Машку, оделся и несколькими прыжками телепортации вернулся в недавно заснувший город.

Провинция, как есть провинция. Спать ложатся рано и, действительно, что ещё делать зимой? Накинув на себя отвод глаз, я, хрустя снегом, начал обход улиц спящего городка. Тихо. Морозно. Где-то далеко, через две улицы, изредка взлаивала какая-то бестолковая шавка. Начал с окраин. Проходил вдоль улицы, где открывая калитку, где перелезая через невысокий заборчик, а где и поддёргивая себя телекинезом для преодоления более высокой ограды, подходил вплотную к домам, касался стен и слушал, выискивал альф (к детям ходили только они), если надо усыплял и перебирал воспоминания. Чего я только не насмотрелся! При этом, чем ближе к центру города и, соответственно, к богатым домам тем интимная жизнь здешнего населения становилась всё насыщеннее. Интересовался я в основном только воспоминаниями секса — интерес к детям был только в этом направлении. Скажу только, сексуальная жизнь состоятельных жителей Майнау весьма разнообразна — каких поз и сочетаний партнёров только не было. Были даже особые любители-зоофилы. Но те, кто мне был нужен пока не попадались. А, нет, есть что-то… Волосы Сиджи весьма приметны и вот в одном из слайдов памяти толстого альфы, храпевшего в спальне на втором этаже особняка возле высокого тощего коротковолосого омеги, мелькнул бордовый отсвет. Контроль. Я шуганул дремавшего омегу, будя его как бы дуновением страха и внушая безотчётное желание встать. Тот встал, зевнул, подошёл к окну, встрёпанные беспокойным сном тёмные волосы торчали в