Связанные долгом - Кора Рейли

сказал своим людям, что кастрирует всякого, кто станет насиловать для пытки, наказания или развлечения. Томмазо от этого приходит в ярость, потому что считает, что волен делать в клубе «Палермо» с женщинами все, что захочет.

Насчет этого у меня ни на секунду сомнений не возникало. Я уже потеряла счет, сколько раз за это время он изнасиловал Бибиану. Конечно, в нашем мире никто не называл это изнасилованием, потому что она была его женой, а ее тело принадлежало ему. Мне больно было даже думать об этом.

– Ладно, предположим, у него есть кое-какие сомнения.

Это имело смысл после того, что Данте вчера рассказал о Габи. Может, он на самом деле не хотел быть инициатором чего-либо в отношении меня, считая, что я все еще скорблю по Антонио.

– А если тебе самой сделать первый шаг? – предложила Бибиана.

– Я полуголая гарцевала вокруг него вчера, куда уж больше?

– Ты можешь его поцеловать. Потрогать его.

Как надо целоваться, я знала. Антонио несколько раз целовал меня. Было приятно. По крайней мере, для меня, так что поцеловать Данте будет мне по силам.

– Потрогать его? Ты имеешь в виду его… сама знаешь что?

Бибиана покраснела.

– Ну да, а что? Я никогда первая не начинала с Томмазо, но он всегда хочет, чтобы я прикоснулась к нему там и отсосала ему. – Бибиана взяла еще один макарун. Я знала, что она ненавидит говорить о сексе с Томмазо. Кому бы понравилось?

– Прикоснуться к нему мне не трудно.

– О, это дело не трудное, но твердое.

Я рассмеялась.

– О, уже грязные шутки пошли в ход? Это макаруны на тебя так действуют?

Бибиана хихикнула и помотала головой.

– С тобой все будет в порядке. Даже если ты ему отсосешь, то не сможешь сделать что-нибудь не так. Осторожнее с зубами, и ты должна проглотить – это два самых главных момента.

Я постаралась скрыть гримасу отвращения. Мне не столько была отвратительна идея сделать минет Данте, сколько мысль о том, что Бибиана должна глотать сперму Томмазо. От этого хотелось блевать.

– Хорошая сторона в минетах состоит в том, что большинство мужчин их любят, поэтому даже если вы не занимаетесь сексом, таким способом ты можешь сделать его счастливым.

Я надеялась, что до этого не дойдет. Мне известно, что единственный оргазм, который испытывала Бибиана, был от ее собственной руки, но я не хотела повторить ее судьбу.

– Я попробую сегодня вечером, – пообещала я, почувствовав надежду.

– Позвони мне завтра. Я хочу знать, как все прошло.

– Не волнуйся, если произойдет что-то захватывающее, ты узнаешь об этом первая.

* * *

Этой ночью, едва Данте оказался в постели, я, собрав всю свою храбрость, подобралась к нему и прикоснулась к его обнаженной груди. Она была теплой и твердой. Данте затих от моего прикосновения, сдвинув брови и наблюдая за мной. Я наклонилась и прижалась своими губами к его. Данте тут же углубил поцелуй, скользнув языком мне в рот. Этот поцелуй не был похож на те, что я были у нас с Антонио. Данте захватил мой рот, заставляя меня дрожать от жажды большего, и я опустила руку к низу его живота. Но Данте отпрянул и схватил меня за руку, останавливая. Он покачал головой, его глаза загорелись какой-то тьмой и злобой.

– Валентина, теперь ты должна спать.

Я с непониманием уставилась на него. Что это было? Он поцеловал меня так, как будто хотел сожрать, а затем остановился без каких-либо объяснений. Я вырвала руку из его хватки, борясь с подступающими слезами гнева. Молча отвернувшись спиной к Данте, я закрыла глаза.

– Я знаю, что ты сегодня ездила к Бибиане без охраны. Такого больше не должно повториться. Тебе можно ходить куда захочешь. Ты даже можешь садиться за руль, но с этого момента я хочу, чтобы один из телохранителей был рядом с тобой, когда ты покидаешь этот дом. За периметром этих стен для тебя слишком опасно. – Он сказал это так, как будто не целовал меня только что, как будто на него не произвело ни малейшего впечатления то, чем мы занимались.

Я сжала губы, чтобы не закричать от разочарования. Меня душили слезы.

– Это понятно? – спросил Данте спустя некоторое время.

Я еле сдержалась от язвительного комментария.

– Да, понятно.

Мы снова затихли, не касаясь друг друга, как будто были двумя незнакомцами, случайно попавшими в одну постель. И такое положение вещей было действительно гораздо ближе к реальности, чем мне бы хотелось. Пульсация у меня между ног казалась почти невыносимой, но было ясно, что Данте ничего не будет с этим делать. А что мне делать дальше, я понятия не имела.

Глава 8

Данте был очень скрытен.

Это то, что все всегда говорили, поэтому я понимала, насколько неправильным было мое вторжение в его личное пространство. Но я должна была увидеть, что скрывает Данте за той дверью, которую показала мне Габи. Может, это поможет мне лучше понять его.

Ранним утром Данте уехал на встречу в одно из подпольных казино Синдиката. Я не знала точно, когда он вернется, но если вспомнить последние два дня, прошедшие с моей неловкой попытки соблазнения, вероятно, не раньше восьми. В доме было тихо. У Габи сегодня был выходной, а Зита, как всегда, была занята на кухне и избегала меня.

Я повернула ручку и вошла в комнату, где Данте хранил памятные вещи своей умершей жены. Задернутые шторы погружали комнату в темноту. Нашарив выключатель, я нажала на него, но ничего не произошло. Пощелкала еще несколько раз, пока не поняла, что это бесполезно. После секундного колебания, вызванного чувством вины, я осторожно прокралась к окну и раздвинула шторы. Закашлявшись из-за клубов пыли из складок тяжелой ткани, я заморгала, ослепленная неожиданно ярким светом. Я быстро потерла глаза и рискнула осмотреться.

Лампы на потолке не было, вместо нее – только связка старых проводов. Неудивительно, что выключатель не сработал. Частицы пыли плыли в воздухе, и в носу засвербело от затхлости. Слой пыли лежал на всех поверхностях и даже на полу, отчего мои следы были очень заметны. В общем, меня начала охватывать паника. Я не могла скрыть своего присутствия в комнате, мои следы были везде, но, похоже, сюда давно никто не заходил, даже Данте, так что вполне возможно, он и не узнает.

Комната была загромождена мебелью и картонными коробками. Гардероб темного дерева, два комода и двуспальная кровать с балдахином. До меня стало медленно доходить. Должно