Я тебя у него заберу - Хелен Кир

трудом, словно легкие отказываются принимать удушающую реальность. Я человек, привыкший управлять, диктовать, подчинять, оказался в ловушке. Невидимой, но от этого не менее крепкой.

Неоспоримая сила, не подвластная моему влиянию, поставила перед выбором, от которого стынет кровь. Уехать. Исчезнуть. Чтобы предотвратить то, что витает в воздухе, о чем никто не говорит вслух. Сколько за мной следят?

Лениво слушаю, как Вадим и отец обсуждают дела. На лице ни один мускул не дергается.

Причина есть, я зло пытаюсь заглушить, запереть в самых темных уголках сознания. Рита. Имя, как заноза, впившаяся под кожу. Сука, твою мать! Я человек, который всегда считал привязанность чем-то эфемерным, чем-то, что не имеет отношения к моей жесткой, прагматичной натуре. Я создан для власти, для борьбы, для побед. Какие чувства?

Я не могу любить так, как любят другие, но я все же чувствую. Чувствую остро, болезненно. Именно поэтому должен уехать.

Потому что я знаю. Знаю, если останусь, ситуация развернется так, как не нужно. Бизнес самое главное. Остальное — блажь.

Отец, сославшись на дело, выходит из кабинета. В компании начальника охраны куда-то уходит. Мы остаемся ждать.

— Рита дома? Ты там ее оставил?

Вадим пытливо смотрит.

— Где же еще. Она там.

— Поссорились?

— Типа того. Ты в курсе, Вадим, — холодно отражаю. — К чему концерт?

— Да так, — задумчиво тянет. — Ничего такого. Показалось, что ты дышишь к ней неровно.

— Не неси херню, — рявкаю.

— А ты давай угомонись, — встает в стойку. — Марго моя игрушка. Не твоя. Понял?

— Так прекрати сношаться со шлюхами на ее глазах, — взрываюсь, теряя контроль. — Может повернется к тебе лицом. Не думал об этом?

— Ни хера себе, — издевательски кланяется. — Какой ценный совет. Но я им не воспользуюсь. Представляешь? Марго отличный зритель. Тебе не понять.

— Придурок больной, — сплевываю желчь. — Лучше стереги ее от Горского. Непростой мужик. Он еще раз попытается ее увести. Слишком просто отпустил Марго. Он ведет свою игру. Ты досье на него читал? — Вадим утвердительно кивает. Но по глазам вижу, читал херово. — Так прочти! — настоятельно рекомендую. — Горский может быть непредсказуем. И хватит жрать препараты не по делу. На дебила стал похож.

— Не твое дело, — огрызается, засовывая пузырь с капсулами в карман. — Это успокоительные.

— Из дела тестя твоего выводить еще рано. Нужно решить вопрос с Урсу. Времени немало пройдет. Так что развод тебе ни к чему, — продолжаю говорить. — И еще. Я подарил Рите колье. Купи к нему серьги, — прикрываю глаза.

Вадим хмыкает что-то. Мне уже похер.

Все сказал. Впервые в жизни я уязвим и чертовски ошибочно открыт для откровений. Даже читать между строк не надо. Прикрываю глаза, глубоко дышу пытаясь успокоиться.

Мысль о Рите, как ядовитый плющ, обвивает сознание, не давая жить. Ее хрупкость, которую так старательно игнорировал, теперь предстают передо мной во всей болезненной яркости. Я всегда видел ее как часть нашей ублюдской семьи, как объект, который нужно держать в узде, но не более того.

Теперь я вижу в ней женщину. Женщину, которая нуждается в защите не потому, что слаба, а потому, что мир вокруг нее становится опасным. Страх за нее проникает в сознание и остается, не желая исчезать.

Вспоминаю как она смотрела в последний раз. Плохо смотрела. Но это не умаляет того, чтобы еще раз увидеть ее. На прощание.

— В целом я не против, ты можешь попрощаться с ней, — вдруг говорит Вадим. — А то рожа у тебя грустная.

— Щедро, — язвлю.

— Мне надо заехать по одному делу. Так что? — выжидающе ждет.

Попрощаться в нашем случае просто увидеть еще раз и свалить из дома под каким-либо предлогом. Мысль меня будоражит. Пару секунд сомневаюсь. Пару секунд думаю стоит ли. Тело решает за меня.

Оно встает и идет на выход.

— Скажи отцу, что в Бухарест вылетаю вечером.

18. Я тебя у него заберу

Сердце колотилось так, что казалось, выпрыгнет из груди. Каждый шаг по мокрому асфальту отдавался эхом в моей голове, смешиваясь с шепотом страха и надежды.

«Рита, я специально дал ему понять, что я слаб. Такая тактика. Не забивай себе голову, объясню позже. Я мог бы… Но для того, чтобы ослабить Кристовских я должен был сыграть в игру. У него не хватит сил со мной тягаться. Оставить от него ничто, вопрос времени, — перечитываю и сердце снова сжимается. Уже не знаю, что думать. Мне хочется бежать, очень хочется. Так что же так внутри горит? Почему так жаль непонятно что! Злюсь на себя. Какая идиотка! — Возможно ты начнешь немного жалеть мучителя, это нормально. Стокгольмский синдром. Кристовский не дурак, он наверняка делал что-то хорошее для тебя. Не ведись. Поверь, это сам дьявол, а не человек. Пафосно? Не бери в голову. В жизни бывает и не такое. Ничего с собой не нужно, кроме паспорта. Я все дам тебе сам. Просто выйди из дома и дойди до ближайшего переулка».

Гуляю по саду. Я даже не оделась как следует. Джинсы, футболка и куртка. Дышу воздухом. Глазки камеры тихо урча равномерно поворачиваются по периметру. Как бежать? Но я упорно наматываю круги.

Медленно пробираюсь к выходу. За пределы выходить запрета нет. Влад никому ничего не приказывал. Только камеры в действии, охрана сидит в доме.

Независимо распахиваю калитку, выхожу на улицу. Прогулочным шагом, поминутно останавливаясь, тихо бреду.

И вот она, машина. Все как в прошлый раз. Сценарий развивается почти одинаково. Вроде бы свобода, а на душе тягомотина. И тем не менее, сажусь внутрь. Горский встречает меня улыбкой. Теплой, родной и ласковой. На миг касается губ, мимолетом гладит по щеке.

— Рита, — взволнованно выдыхает.

Улыбаюсь признательно. Тороплю его. Нужно уехать как можно быстрее.

— Ром, там камеры. Они все равно увидят.

— Плевать.

— Скорее, Ром, пожалуйста, скорее! Я боюсь.

— Прекрати, Рит, — с визгом трогаемся с места. — Все будет нормально. Я тебя увезу далеко. Тебя никто не найдет. Наш дом прекрасен, Рит. Там есть все для тебя. Я купил одежду, косметику и все, что необходимо женщине. Особенно такой как ты.

Это так неожиданно, что теряюсь. Все купил? А размеры? И предпочтения?

Но Горский настолько шикарен, что тут же отвечает.

— Я знал о тебе, моя девочка. Я же готовился. Пусть тебя не пугает мой порыв, Рит. Просто очень хотелось, чтобы ты не занималась бытовыми делами. Хочу тебя в безраздельное владение. Мы много пропустили, — входим в крутой поворот.

Мысли взрываются. Не могу себя понять. Я так хотела к нему, что едва осознаю, как внахлест