Опасное положение - Екатерина Началова

не улетит? Развернуться и уйти в дом? Раньше Вороны не заговаривали со мной наедине, и я точно знала, что это не по этикету. У них же патриархат, все такое... Но это член Совета... В общем, я замялась.

На бесцветных губах Ворона скользнула легкая улыбка.

— Я не обратился бы к вам, княгиня, но обстоятельства... Прошу простить и сделать небольшое исключение, уверяю, я не займу много вашего времени. Ваш муж так высоко показал себя, что мне захотелось доставить ему весть лично, не используя вестника. Жаль, что князь отсутствует. Надеюсь, вы сможете передать ему мои слова?

Лорд разговаривал вежливо, предупредительно, и в целом, мне понравился.

— Да, конечно, лорд Терций, слушаю вас, — я не видела причин отказываться.

— Прошу вас сообщить мужу, что он принят в Совет, — мягко произнеся эти слова, лорд замолчал.

Я подняла брови.

— Князь принят в Совет? — вопросительно повторила я, не полагаясь на свое беременное восприятие, и старый Ворон кивнул. — Хорошо, я передам.

Тоже с достоинством кивнула, сохраняя степенное выражение лица человека, который каждый день слышит о принятии мужей в Совет, одновременно думая: «Ох ты ж ничего себе весть!»

Терций, впрочем, не двинулся.

— Случайно заметил вашу маленькую неприятность. Вы знаете, что Вороны с большим пиететом относятся к будущим матерям, считая, что они должны ни в чем не знать ни печали, ни отказа. Разрешите скромно поспособствовать разрешению этой проблемы, — лорд Терций попросил разрешения совершенно без вопросительного тона и показал глазами на останки почившей лопаты, которые я старательно загораживала.

«Он хочет за меня лопату похоронить что ли?»

— Ну что вы, лорд Терций... — растерявшись, произнесла. — Спасибо, не утруждайтесь. Мне поможет мантикора.

Ворон еще раз поклонился.

— Как скажете. Мое почтение вам и князю Наяру. Надеюсь, он в добром здравии. Счастлив засвидетельствовать свое почтение перед женой нового члена Совета. От сердца желаю вам успешного разрешения. Мы рады вашему появлению в роду.

— Благодарю... — вымолвила, не зная, что сказать.

Я впадаю в ступор при таком количестве вежливых благодарностей. Сказывается отсутствие фундаментального высокородного образования.

Терций в очередной раз поклонился и обернулся в ворона, быстро скрывшись из виду. Слегка озадаченная, я проследила за быстро удаляющейся черной точкой.

Точно улетел.

Кора недовольно буркнула под рукой, и я очнулась.

— Ну и ну, — отпустила черный нос и поторопила монстра. — Кора, чего ждём? Скорее избавляйся от улик! Хозяин прилетит и что будет?

Мантикора фыркнула, но все же послушно подхватила в зубы здоровый ковш с торчащим осколком черенка и, мотая косматой головой, весело погарцевала к обрыву. Я кряхтя наклонилась к щепкам, собирая их на локоть. Мое настроение тоже улучшилось.

— Ты слышал? — вопросила живот и тот согласно колыхнулся.

Яр войдет в Совет!

«Ух ты!»

***

Нос защекотал волосок, и я с закрытыми глазами откинула прядь за ухо. Волосок не успокаивался, настойчиво продолжая будоражить кожу около ноздрей. Фыркнув, я вытерла нос, и с трудом приоткрыла веки.

После обеда я решила на несколько минут закрыть глаза на диванчике и вот...

Еще светло.

Передо мной что-то большое и яркое.

Разлепила глаза и повернула голову, фокусируя зрение на синем пятне. Цветок. Я похлопала ресницами, окончательно просыпаясь.

Цветок? Я повела носом, ощущая тонкий свежий аромат.

Лепестки мазнули по носу, приложились к моим губам, а затем уступили место теплым настойчивым губам Наяра. С удовольствием обняла сильную шею, принимая поцелуй и чувствуя как меня приятно придавливает тяжестью мужского тела.

«Ты вернулся...» — улыбнулась, определив наклонившегося над диваном мужа.

«Просыпайся мой птенчик...» — губы нежно целуют губы, а голос звучит в голове так ласково, так тепло, что хочется жмуриться как пригретой на солнце кошке.

— Спасибо... Откуда?! — спросила, когда Наяр оторвался от губ и вложил мне в руку синий цветок на длинной темно-зеленой ножке. Недоверчиво нащупала стебель пальцами.

Зимой цветы в нашем краю не растут, точно знаю. Никаких подснежников под снегом, все брутально: просто зима, голая земля, лед, камни. Цветы будут весной.

Сдвинув черные брови, мой Ворон наклонился к уху.

— Цветок... сорвал. Украл. Я его компенсирую в десятикратном размере, — смущенным шепотом признался, опаляя дыханием и зарываясь носом в мою шею. — Увидел в одном доме и заставил сойку... Это небесная алиния, символизирует вечную верность. Мою. Тебе.

Последнее он сказал уже куда-то мне в основание шеи, касаясь губами волосков за ухом.

Украл? Мой законопослушный Ворон стянул цветок и оправдывается?! Я растроганно просияла, обнимая его за голову.

— Преступление? Краденый цветок верности?! Яр! Это я на тебя плохо влияю? Сначала цветок, а потом что?

— Потом будут преступления покрупнее... — логично продолжил, перемещая нос глубоко в декольте и втягивая в себя воздух. Так и застыл: припав ко мне, стоя на коленях перед диваном. Сочувственно погладила его по голове, прекрасно зная, что ноша всеведущего нелегка.

— Ты как? Тебя замучили? — я перебирала черные волосы. Они еще были прохладными, значит только прилетел. — Давай всех похороним, — не моргнув глазом предложила прекрасный в своей простоте вариант. — Ты только скажи кого и сколько. Хаосу все равно.

— Сам справлюсь, — Ворон по голосу усмехнулся и без комментариев залез носом ко мне под грудь. Я ахнула.

— Куда?!

— Мне нужен твой запах, — негромко откликнулся. — Сегодняшние запахи чуть не свели меня с ума, надо восстановиться. Я отдыхаю, когда чувствую тебя.

Теперь зарылся лицом между грудью и рукой.

— Яр!

«Там же не цветочками пахнет!»

— Мне вкусно, — настойчиво буркнул в район подмышки, не позволяя сдвинуть себя с места. — Не сопротивляйся.

Покорно замерла, стараясь не думать, чем пахнет у меня под рукой.

— ...и мне нужны твои навыки вязания, — тем временем расслабленно пробормотал Яр, не отрываясь.

— Осязания? — мне показалось, что я ослышалась. Потому что навыков вязания у меня нет.

— Пинетки, — муж, наконец, приподнял голову и серьезно показал пинетку, которую я сунула ему в карман вчера, когда он рухнул от усталости. — Сделай еще четыре. По одной в каждый мундир. Остальные, так и быть, можешь вязать для детеныша. Но пока он не появился, поработай на меня. Кстати, твой совет по работе пригодился: я делал, но не делал.

«Я знала, что у меня талант!»

Умилившись, просияла второй раз, мысленно соображая о собственной фабрике