Теперь открой глаза - Николь Фиорина

– Мия!

Рядом ее не было. Сердце бешено колотилось в груди. Закашлявшись, я сел – на стенах наверху лестницы плясал яркий огонь. Запах чего-то горелого. Паника.

– Мия!

Я быстро влетел в штаны, но все же недостаточно быстро. Времени на футболку и обувь не осталось, потому что жар был слишком силен. Я добрался до футболки, чтобы было чем закрыть голову, и взбежал вверх по лестнице. Подумать я тоже не успел… какие уж там планы. В кухне пылал огонь. Оранжевые, красные и желтые языки пламени танцевали над газовой плитой и облизывали стену, яростно поедали занавески. Огонь распространялся так быстро. Глаза горели, но я все равно попытался оглядеться в плотной завесе дыма. Мия лежала на диване: белая футболка на фоне черного дыма. Глаза закрыты. Ангел, застрявший в аду. Она что, совсем рехнулась?

Ключи от машины лежали на холодильнике. Я до них ни за что не доберусь. Спасибо, господи, запасные лежали в машине. Этого хватит.

Я подхватил Мию на руки и закинул ее на плечо.

– Прекрати! – закричала она поверх треска пламени. – Отпусти!

Я так давно не слышал звука ее голоса. В тот момент в этих двух словах было больше огня, чем внутри лесной хижины, в которой я жил в детстве. Ее крики пробирались сквозь дым – Мия начала вырываться. И каждый крик крал у меня драгоценный кислород… а этого я допустить не мог. В грудь снова ударили.

Я упал, ударившись коленями об пол, и Мия выпала из моей хватки.

Нас окружили пламя и дым. Я ничего не видел.

Крики Мии превратились в кашель. Мы едва могли дышать, рвано хватали ртами воздух, ползли по деревянным полам в поисках чистого кислорода, как заправские наркоманы.

Мия хотела умереть. Хотела сжечь нас обоих.

Мы умрем.

– Тише… – Эшлин хихикает. – Отец нас не услышит.

– Я хочу снова тебя увидеть.

Я никогда еще не чувствовал нечто настолько реальное… ни с кем. Благодаря Эшлин я мог говорить такое, чего никогда бы не произнес вслух при других обстоятельствах. Она была заклинательницей.

– Ты мне нравишься. Типа, очень. Уже. Я что, с ума сошел?

Здесь темно. Наверху изредка вспыхивает свет, в этой вспышке я замечаю, какая красная у нее шея.

– Завтра, – шепчет она, отвечая на мой первый вопрос.

А ее смущение отвечает на второй.

– Завтра. Договорились.

У нас будет завтра. У нас есть целые выходные.

– Доброй ночи, Итан, – Эшлин делает шаг вперед.

Маленький – но этого достаточно. Она снова хочет меня поцеловать. Я улыбаюсь, потому что ничего не могу с собой поделать. Первый наш поцелуй был неловким. Я не знал, что делаю. Но вот он, мой шанс сделать все правильно. Я подхожу ближе и стягиваю с руки перчатку. Касаюсь теплыми пальцами ее холодной щеки. Не сомневаюсь – наклоняю голову и целую ее. Так яростно, что она делает шаг назад. Я обнимаю ее за талию и притягиваю ближе. Грудь к груди. Сердце к сердцу.

На этот раз поцелуй идеален.

Шесть

Мы рождаемся без сострадания, с половиной души. И всю оставшуюся жизнь голодаем и ищем.

Оливер Мастерс

Олли

Я не идеален.

И я никогда не утверждал, что лучше других. Я тоже совершал ошибки, постоянно выпутывался из передряг, чтобы спасти собственную задницу, когда придет время. И это время пришло.

Внезапно, но я мог поблагодарить Оскара за то, что мы не ладили.

Как только Оскар свалил вину за покушение на убийство Брэда на меня, я украл у него Белого Лиса. Все деньги, все активы, все аккаунты… я все это опустошил и спрятал наличку в тайном месте. И следы никогда и ни за что не привели бы ко мне… я думал отдать эти деньги жене Брэда и двум его детям. Пусть отец их предпочитал проституток, в особенности маму, семья его не имела к этому никакого отношения.

Я стал подозреваемым… и тогда я вытатуировал намек на местоположение денег рядом с ножницами на руке. И сдался. Эта тату стала каждодневным напоминанием, прибавляла мне сил для того, чтобы отсидеть свой ложный срок, и однажды отдать семье, которая потеряла так много, хотя бы часть потерянного. Пусть этого бы никогда не было достаточно.

Я стал Белым Лисом, и с тех пор мой братец гоняется за мной.

Оскару стоило бы ожидать, что лисам доверять нельзя.

Декс был не лучше Оскара, и потому я назвал ему имя Скотта. Наверняка Мия рядом с ним. Я не хотел, чтобы Декс узнал о ней, использовал в качестве пешки, подвесил над моей головой, словно приманку в далеком будущем.

С нашей встречи прошло два дня. Мы с Трэвисом вернулись в Суррэй и сидели теперь в местном баре, ждали первые приказы от Звеньев… и мою агентку, Лори.

Атмосфера в «Зеленом льве» сильно отличалась от паба «У Джека». Снаружи здание было облицовано белым кирпичом, зеленая лужайка – аккуратно подстрижена, коричневая черепица сияла. Домик словно из сказки. Внутри было тепло и дружелюбно: в камине горел огонь.

– Мне это не нравится, – простонал Трэвис и покачал головой.

Мы уселись на диванчики подальше от входа, в углу ресторана. Трэвис постоянно стучал вилкой по деревянному столу – к бургеру так и не притронулся. Голове моей это не шло на пользу.

– Как уж есть.

– Я не могу позволить тебе разгребать последствия своих ошибок.

– Поверь, старина, я тут получаю гораздо больше, чем ты. Мне нужно отыскать Мию. И Декс – моя единственная надежда.

Бармен прибавил громкость телевизора, который висел на стене над стойкой. По новостям говорили о сгоревшей в Чешире лесной хижине. Я перевел взгляд на Трэвиса.

– Ешь давай свой бургер, пока она не пришла.

– Два человека погибли в пожаре, – произнес репортер, и я посмотрел на замелькавшие на экране картинки. – Расследование продолжается, причина пожара не ясна. Тела еще не опознаны.

В груди вспыхнуло беспокойство. Я поднялся. Эмоции во мне бурлили. Что-то тут не так. Я неотрывно следил за пролетающим над обломками сгоревшего домика дроном. Дым и дерево, и пепел. Мысли путались. Я пытался понять, что же вижу. И что за чувство зреет в моей груди.

– Фто такое? – спросил Трэвис с полным ртом.

– Не знаю, – я сунул руку в карман, достал мобильник и набрал Декса.

Он не ответил.

– Это Оливер. Пожар в