Бывший. На выданье - Елена Росси

большие белые шапки снега на деревьях, воздух такой прозрачный и свежий, мне не было ни холодно, ни жарко, ни страшно... просто никак! Время застыло, хотя я понимал, что застыло только для меня.

— Дым, посмотри у него документы, — попросил лопоухий.

Охранник с туманной кличкой подошел ко мне, обшарил карманы и вскоре протянул ему мое удостоверение. Туповатое выражение лица ничуть не изменилось при виде официального документа.

В этот момент в особняке распахнулись двери… Из полумрака выступил узбек, с испорченным оспой лицом.

— Хор-рош! В дом его!

И вот теперь, меня, ослабленного и изнеможенного, вели под руки двое моих лучших “друзей”. Однако я старался не слишком опираться на своих спутников и двигаться без их помощи.

В “изысканных апартаментах” табачный дым стоял коромыслом и над столами нависал гул пьяных голосов. Хмурый важно восседал во главе стола. Притоптывал в такт музыке, и с интересом следил за мной. На нем была черная футболка — рельефные бицепсы украшала густая, как паутина, татуировка. Я дернулся в его сторону, однако, тут же оказался поверженным. Лопоухий ловко держал одной рукой мой выкрученный сустав, другой впиваясь в плечо. Хотя у самого из разбитого носа текла кровь, капли падали на белый выглядывающий воротник рубашки. В общем, вид был не ахти, как и у меня.

— Кома, отпусти его! — примирительно сказал Хмурый. — Господа, этот человек не опасен. Я его знаю и он не наделает глупостей. Верно, Руслан?

Я стряхнул руку с плеча и подошел к накрытому новогоднему столу, взял непочатую бутылку водки, со скрежетом отвернул пробку и поднес ее к губам. Жадными глотками я поглощал мерзкую и обжигающую жидкость, чтобы продезинфицировать раны. Звероватые мрачные лица и татуированные бицепсы заулыбались.

— Где она? — спросил, кривя левой стороной рта, на которой уже наливался огромный синяк.

Неожиданно Хмурый нервно рассмеялся.

— Вот это мой друг детства! Узнаю мальчишку, который отметелил меня в пять лет за то, что я закопал его солдатиков в песочнице! Ну, вы даете! — с сарказмом хмыкнул. — Сначала напрягаете меня, и моих людей. Просите об услуге, а потом моим пацанам прилетает. Не было нужды калечить моих людей, Руслан!

— Все взаимно, как видишь, — губы с левой стороны лица были изрядно разбиты умелыми ударами. — И, я тебя о такой услуге не просил! — под широкими скулами забегали желваки.

После небольшой паузы на лице Хмурого вновь появилась извечная улыбка, которая похоже была в моде у преуспевающих миллиардеров.

— Не прав ты сейчас, Руслан, — он глубоко затянулся и выдохнул дым вверх. Над его головой растаяло маленькое облачко. И мне тоже очень захотелось глотнуть дыма. — Ох, не прав! За такое чики-чики, — растопырил пальцы и пошевелил ими. — Ты что же думаешь, я бы стал помогать твоему недалекому напарнику? Да, если бы он не заикнулся, что у тебя складываются проблемы. Копают под тебя! Я бы и пальцем не пошевелил…

Я вытащил пачки денег, перетянутые аптечной резинкой, из внутренних карманов.

— Готов компенсировать доставленные неудобства…

Хмурый посмотрел на деньги, а потом кивнул своему человеку. Купюры замелькали в пальцах “счетной машинки” с зажженной сигаретой в зубах, щелкала резинка, и пачка за пачкой летела в черное чрево спортивной сумки.

— Должен тебе сказать, — Хмурый понизил голос. — Ноги у нее от ушей… но не столько же бабла она стоит! — бросил на меня испытывающий взгляд.

Я сжал кулаки и закрыл глаза.

Терпи! Еще немного… Ты сможешь… — мысленно уговаривал себя.

Хмурый опять кивнул своему человеку. Тот исчез на некоторое время. Потом появился. Рядом на шатающихся ногах, запинаясь, брела сонная Богдана… Мои глаза широко открылись от вида ее прекрасного тела. Нет, оно не было обнаженным, но одежда создавала именно такую ненаготу, которая манила сильнее откровенности, подобно тому, как недосказанность бывает притягательнее раскрытой тайны. Шок. Злость. Замешательство с примесью вины… Мышцы мгновенно напряглись, будто я собирался броситься с кулаками на сидевшего передо мной Хмурого, так цинично усмехавшегося.

— Остывай, Руслан! Не трогал я ее…

Оп-па! Богдана едва не завалилась набок, и я успел подхватить ее подмышки. Дождался, пока взгляд ее сделается осмысленным и спросил:

— Ты… ты в порядке? Тебя не трогали, да?

И вот тогда раздался звон пощечины.

Глава 20

БОГДАНА

Я с трудом выкарабкивалась из вязкого сна. Цепкие щупальца сонного монстра никак не желали отпускать добычу в ясный мир бодрствования. Помогал мощный выброс адреналина. Это он выталкивал меня из грез. Мир в глазах подпрыгивал. А окружающие нас уличные фонари рассекали своими лучами пространство вокруг, как джедаи световым мечом. Склонившись надо мной, Буров решал сложную задачу: взять на руки, или позволить тащить ноги самой?

— На что любуешься? Я что, так хороша? — наблюдая за ним из-под прикрытых век, пошутила я.

У меня, как ни странно, ныла ладонь, а у него на щеке расцветал еще один ярко-красный след от воздействия физической силы. Словно взбесившийся, встречный ветер трепал все на своем пути, как полотна флагов. И даже нагретая куртка Бурова не защищала от него. Каштановые пряди летали вокруг моей головы, будто я находилась в невесомости. К тому же мне приходилось напрягать слух, чтобы расслышать, о чем мне говорил Руслан. Он был в одной толстовке и без шапки. Подлый ветрило так и норовил украсть его слова.

Нелепо семеня, наконец, мы дошли до машины, одиноко стоявшей у обочины. Ох, ничего себе. Да она оказалась не просто старой, она была древняя, как мамонт.

— Неужели дедуля еще способен передвигаться? — спросила я, подслеповато вглядываясь в нее.

— Ну, раз сюда доехал, значит, способен.

Когда Буров потянул за ручку, дверь и правда открылась, но при этом протяжно и жалобно заскрипела. Ту же песнь исполнила и задняя дверь, как только он открыл ее для меня. Согнувшись в три погибели, я легла на заднее сиденье. Даже не ощутив контакта с ледяным кожзамом. Воздух был настолько холодный, что казалось, он прилипал к лицу.

— Куда тебя отвезти? — спросил Буров, поворачивая ключ зажигания.

“Дедуля” завелся, правда, с простуженным фырканьем, отчего его ощутимо затрясло…

— Домой, — буркнула я.

— И где у нас дом, Колокольникова? — он в который раз пытался удобно устроиться за рулем, что было непросто при его почти двухметровом росте.

— У тебя не знаю где, а у меня — на проспекте Бобуха, девятнадцать.

Руслан обернулся и посмотрел на меня со снисходительной улыбкой, будто его забавлял наш разговор. Он и раньше на меня так смотрел. Как на забавную дурочку. Вспомнились слова Хмурого, о его симпатии… Проснулся азарт проверить! Ведь,