Не рыцарь из прошлого - Аня Истомина

В это мгновение все проблемы отступают.

— Я тебя люблю, — улыбаюсь, обнимая его.

— И я тебя люблю, — шепчет Паша, уткнувшись лбом в мой лоб. — Мы всех порвем.

Смеюсь и киваю. Чувствую, как в мое тело возвращается жизнь.

— Что дальше? — уточняю, когда мы садимся в машину. Прижимаю к груди свидетельство о браке.

Мы женаты. Паша — мой муж. Еще несколько дней назад я даже не надеялась на то, что это возможно. А теперь не могу осознать до конца — слишком неожиданно. Радость от экспресс-свадьбы смешивается с тревогой за Соню и оставляет горькое послевкусие, но в душе все равно все трепещет и ликует.

— А теперь мы едем в суд и полицию, — деловито отзывается Паша, выруливая на дорогу. — Постараемся опередить непутевого папашу.

— А если он успел первее? — сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони до боли, чтобы снова не впасть в истерику. — У него был лишний день.

— Зато у него нет того, что есть у нас. — усмехается Паша.

— Чего? — удивленно вздергиваю брови.

— Мозгов. — фыркает.

Не могу сдержать улыбку. С благодарностью смотрю на своего рыцаря.

Пока едем, созваниваюсь с Ариной, чтобы хоть немного успокоить ее. Все еще надеясь отделаться малой кровью, набираю Глеба. Безрезультатно.

В суде нас тоже принимают достаточно быстро. Хотя я помню, что в предыдущие разы мне никто не помогал с документами. Ощущение, что у Паши везде связи.

Но, когда выходим, уже вечереет. На душе маятно и тоскливо. Я очень переживаю за то, чтобы ничего не случилось с моей девочкой. А скоро с работы вернется мама и я боюсь представить, что будет с ней.

Пашка будто чувствует, что меня накрывает по-новой и всячески старается отвлечь.

— Отставить панику, — он обхватывает мое лицо ладонями и, заставляя посмотреть ему в глаза, чмокает в губы.

— Прости, — улыбаюсь кисло.

— Все будет хорошо, — повторяет в который раз за эти пару часов, усаживая меня в машину. В кармане его куртки звонит телефон. Замираю.

— Да, — отзывается Паша и бросает на меня быстрый взгляд. — Где?

Едва не подпрыгиваю от напряжения.

— Если нет возможности, мы сами, — захлопывает мою дверь и быстро обходит машину.

— Нашли? — нетерпеливо вскрикиваю, едва Паша сбрасывает вызов.

В мыслях мелькают жуткие картинки.

— Машину нашли возле одного из домов, — он показывает мне адрес из сообщения. — Не знаешь, что он там забыл?

— Там жил его друг, когда мы еще были женаты. Они иногда пили вместе.

— Квартиру помнишь? — хмурится Паша. Киваю. — Отлично. Наряды пока все заняты, поэтому попробуем сами.

— А вдруг Глеб не отдаст Соню? — кусаю губу от волнения.

— Отдаст, — усмехается Паша с такой интонацией, что становится не по себе.

Подъехав по нужному адресу, поднимаемся на второй этаж.

Пашка настаивал, чтобы я осталась в машине, но я все равно пошла с ним. Я боюсь, что Соня напугана, а еще не хочу оставлять его одного.

Останавливаемся у обшарпанной двери. Паша звонит в звонок и закрывает пальцем глазок.

Сначала никто не отвечает, тогда он звонит снова, а потом еще раз.

— Кто? — раздается хриплый недовольный голос.

Паша прикладывает палец к губам, показывая, чтобы я молчала, а сам настойчиво звонит снова.

— Я тебе сейчас руки оторву, — слышится щелчок замка и дверь распахивается.

На пороге стоит друг Глеба, Матвей. Сказать, что с того момента, как я видела его в последний раз, он стал выглядеть хуже — это ничего не сказать.

— Валите отсюда, — криво ухмыляется он, когда мы сталкиваемся взглядами.

Успеваю лишь испуганно прикрыть рот руками, потому что в следующую секунду Паша молниеносно хватает его одной рукой за грудки и вышвыривает на лестничную клетку.

23. Слабое место

Не ожидав от Паши такой жесткой реакции, я несколько секунд мнусь перед заковырявшимся на лестнице Матвеем. Очнувшись, перешагиваю его и бросаюсь в квартиру. Замечаю, как Паша уже забегает в комнату в конце коридора. Собираюсь за ним, но меня резко разворачивает и я оказываюсь нос к носу с Глебом, выросшему в проеме кухни будто из ниоткуда. В нос ударяет его теплое дыхание, смешанное с запахом алкоголя. Испуганно отшатываюсь, но он снова с силой притягивает меня к себе за руку.

— Пусти, — выдыхаю, выкручиваясь и отталкивая его в грудь.

— Ты не получишь квартиру, поняла? — рычит он, и я даже замираю от неожиданности.

— О чем ты? — смотрю в жесткие, холодные глаза бывшего мужа и не понимаю, как я могла быть так слепа, что вышла за него замуж. В нем же нет и капли того тепла, что люди ищут в других людях.

— О том, что мать составила завещание на Соню, — дергает он меня сильнее, затаскивая в маленькую кухню. — Еще скажи, что не в курсе.

— Нет, — упираюсь. — Пусти! Не нужно мне от вас ничего!

— Да, конечно, что же тогда от алиментов не отказалась? Твоя очередь платить. Дочь будет жить со мной, поняла? А если попробуешь бунтовать, вообще ее больше не увидишь. — усмехается Глеб, швыряя меня грудью на стол так, что с него на пол слетают рюмки и тарелки с закуской.

— Глеб, твоя мама еще жива! — ахаю от боли.

Слышу какую-то возню и голоса в коридоре. Молюсь, чтобы Паша с Соней не пострадали. Успеваю схватить вилку прежде, чем Глеб сгребает меня обратно и разворачивает лицом к выходу, удерживая за волосы.

Напарываюсь на ошарашенный взгляд Паши. Он стоит в нескольких шагах от нас, сжимая в окровавленной руке телефон. В его объятиях притихшая испуганная Соня. От осознания, что моя дочь цела и невредима, подкашиваются ноги. Кажется, я только на страхе и держалась из последних сил, а теперь они разом покинули мое тело.

— Отпусти Иру, — рычит Паша, беспомощно замирая в проеме и прижимая к себе Соню.

— Что, рыцарь, сложный выбор? — дергает меня Глеб за волосы, возвращая в сознание и не давая осесть. — Ну, кого теперь будешь спасать? Ее или ребенка?

Не сразу понимаю, что у меня к горлу прижат нож.

— Э, дружище, я на это не подписывался, — блеет откуда-то из коридора Матвей.

— Нет, — испуганно шепчу, глядя на то, как Паша медленно разворачивается к нам спиной и ставит Соню на пол.

— Иди, посиди на стульчике, — просит он ее.

Слышу довольную ухмылку Глеба. Чувствую, как его рука на моих волосах немного расслабляется, а я, наоборот, сжимаюсь от нахлынувшей ярости и со всей злости втыкаю в его предплечье вилку.

Горло обжигает холодом стали.

Глеб вскрикивает и одергивает руку, а я отшатываюсь и испуганно хватаюсь за шею. В панике