Не рыцарь из прошлого - Аня Истомина

— Сука! — взвизгивает Глеб и бросается на меня. В следующее мгновение передо мной появляется спина Паши. Он молниеносно задвигает меня за себя и закрывает своей могучей грудью.

— Ира, на улицу, — рычит, бросаясь наперерез Глебу.

Я замираю на мгновение, потому что ни за что, ни при каких обстоятельствах не бросила бы Пашу одного с двумя пусть и пьяными, но от этого не менее сильными и опасными, соперниками. Но здесь Соня, и за её жизнь я переживаю не меньше. Оборачиваюсь и хватаю дочь на руки.

— Мама, бо-бо, — зовёт она меня и тычет пальчиком в грудь, но я так тороплюсь, что не могу даже ответить.

— Слушай сюда, — рычу на сидящего на полу Матвея. — Если с Пашей что-то случится, то ты пойдёшь не свидетелем, а соучастником, — выдыхаю я зло. Он лишь молча кивает, прижимая к лицу окровавленную руку.

А я выбегаю в подъезд, одной рукой прижимая к себе Соню, другой доставая телефон. Пальцы дрожат, когда набираю номер полиции. Мне очень страшно за Пашу. Я верю, что он сильнее и запросто может победить Глеба один на один, но есть у Паши и слабое место — он не подлый. Он будет драться один против двоих, троих, десятерых, но никогда не нападёт со спины и не ударит лежачего. А в этих двоих я совершенно не уверена.

Не успеваю договорить с дежурным о том, что случилось, как вижу, что к дому заворачивает полицейская машина. Бросаюсь к ней, в надежде уговорить сотрудников помочь Паше, но они и сами, оказывается, направляются туда. То ли соседи вызвали наряд раньше, среагировав на шум, то ли это кто-то из пашиных знакомых освободился.

Я хочу подняться с ними, но меня вежливо, но твёрдо просят остаться на улице с ребёнком. Замираю в жутком, томительном ожидании. Я боюсь как того, что Паша пострадал, так и того, что он в порыве ярости просто убьёт Глеба, и ему тогда будет грозить тюрьма. Если потребуется, я буду ждать его вечность, всю жизнь, до последнего вздоха, лишь бы только был жив... Но кто бы только знал, как же хочется, чтобы судьба сжалилась, и мы наконец-то были вместе.

Беспомощно мечусь по улице с дочерью на руках и корю себя за то, что в порыве страха за ребёнка позволила чувствам взять верх над чувством самосохранения. Слишком уверенная в том, что Паша все держит на контроле, я забыла о его вспыльчивости и самонадеянности, и теперь мы все расплачиваемся за это. А ведь я могла его остановить и дождаться полицию.

Озираюсь, с тревогой прислушиваясь к отдаленным сигналам сирены. Пожалуйста, только не к нам!.. Увы, спустя минуту, в узкий двор пятиэтажки, мигая огнями и разгоняя сгущающиеся сумерки, заворачивает машина скорой помощи.

24. До свадьбы заживет

Не так я себе представлял день нашей свадьбы, конечно, но действовать нужно было быстро, и других вариантов не оставалось.

Схватив занесённую для удара руку бывшего Ириски, с трудом выворачиваю её и беру на излом. Глеб вскрикивает и теряет напор, давая мне возможность оттолкнуть его. Не удержавшись, бью прямым в искажённую яростью морду. Хватает одного удара, чтобы он потерял ориентацию и осел, схватившись за нос. Надеюсь, я ему его сломал.

Глядя на отфыркивающегося кровью вымогателя, поднимаю выпавший из рук телефон и отключаю запись камеры. В этот раз я додумался включить её заранее, для алиби и доказательств того, что жизнь ребёнка была под угрозой, и я вломился в чужую квартиру не просто так.

Соню я нашёл в закрытой комнате. Она сидела в одиночестве с пакетиком чипсов и смотрела мультики, пока её отец пил на кухне с друганом.

Глеба я не заметил. Возможно, он спрятался при моём появлении, рассчитывая напасть с тыла, но столкнулся с Ирой — и основная часть его ярости обрушилась на неё.

Я будто окунулся в кошмар, когда услышал ее сдавленный крик. Дружок ее мужа попытался преградить мне дорогу, но я, ведомый страхом за свою Ириску, отшвырнул его одной рукой. Я готов был разорвать всех в тот миг. Но, когда увидел глаза любимой, полные страха и боли, будто оцепенел. Что делать, когда к шее самого дорогого человека прижат нож, а у тебя на руках ребенок, я не знал. Такого даже от ее бывшего мужа я не ожидал.

Обычно домашние воины, отрывающиеся на женщинах и детях, ссыкливо жмутся по углам, если есть риск получить ответку от равного по силе, а этот неадекват просто подло прятался за женщиной, угрожая ее жизни и вынуждая меня оставить ему Соню. Соню бы я не оставил ни за что — рука не поднялась, но чтобы не провоцировать еще большую агрессию со стороны нерадивого папаши, пришлось сделать вид, что я сдаюсь.

Я не успел понять, что произошло и как Ира смогла освободиться, но когда обернулся, то понял, что теперь мне ничего не мешает вершить правосудие. Мне очень хотелось удавить к чертям эту гниду, а потом заплатить адвокату и списать всё на состояние аффекта.

К слову, когда у тебя есть деньги, многие вопросы решаются по щелчку пальцев. Да, пока у меня не будет ещё одного магазина — такова цена за экстренный поиск ребёнка без формальностей, которые отнимают очень много ценного времени. Но это мелочь. Ради того, чтобы Ира не плакала, я отдал бы вообще всё. Потому что теперь я отвечаю не только за себя, а за нас всех. И именно поэтому я не могу себе позволить даже отмудохать ее бывшего гандона как следует — я не хочу, чтобы Ира снова переживала за то, что у меня могут быть проблемы с законом. Я не имею права так рисковать.

Отзвонившись знакомым, прошу все же прислать наряд и скорую на всякий случай. Связав непутевых похитителей их же ремнями, собираюсь выйти вниз, к Ире, чтобы открыть им с Соней машину и дать возможность дождаться полицию в комфорте, но в дверях сталкиваюсь с хмурой женщиной со скалкой в руках.

— Стоять! — ее голос звучит достаточно грозно, а скалка упирается мне в грудь. — Куда собрался, алкаш?

— Я не пил с ними, — усмехаюсь. — Наоборот, буйных успокаивал.

— Сейчас полиция разберётся, что вы там творили. — обещает она. — Достали со своими пьянками.

— У меня внизу жена с ребёнком! — возмущаюсь и пытаюсь ее обойти, но женщина храбро преграждает мне дорогу грудью. Не драться