Четверо за спиной - Анна Михайлова

ушла? Глотки сорвали начисто. Слышал, что меж собой решили тебя за мужскую одёжу не судить, «ибо ей, воительнице, оно для дела надобно». Так что – поздравляю, ты теперь местная звезда.

- Боже… вот вляпалась. Может мне в подполье уйти? В какой-нибудь местный монастырь? – ухмыляюсь я. - Но как я своих мальчишек брошу?

- В подполье не получится, монастырей тут нет. Капища есть, но тебе там делать нечего. А благодарный за предстоящий пир женский коллектив тебя и там найдет.

- Язык мой - враг мой…

- Да ладно тебе, расслабься, - он дружески хлопает меня по плечу, - образуется все. Слава – вещь недолговечная. Но я готов помочь тебе, чем смогу. Если станет совсем невмоготу – переедешь ко мне. У меня дом в лесу, укрою тебя там.

- В шаговой доступности от работы и метро? – улыбаюсь я.

- Ох, и язва ты, Яра. Никакого уважения к служителю культа.

- А ты? Это тебя мой мир испортил или ты уже был несносный?

- Не нравлюсь?

- А должен?

- Хотелось бы.

- Тебе поклонниц мало? Вон, даже моя Смешка тебя глазами ест.

- Да ну! Пустое это...

- Все вы мужчины – одинаковы. Не цените то, что легко дается.

- А вы? – весело парирует Драгомир. Мне нравится с ним пикироваться, нравится легкость общения и то, что мне не надо следить словами. Он понимает мой сленг и сам прекрасно им оперирует. При этом за его легкостью я чувствую железный стержень, что-то сильное, что он держит в узде и прекрасно контролирует, - смотрю тебе уже сундук принесли? – кивает в угол.

- Какой?

- Да я на местном торге прикупил тебе кое-что. Рубах там, кафтанов. Лишними не будут.

- Это еще зачем?

- Может порадовать тебя хотел? И разнообразить гардероб. Ты ж сама не попросишь.

- Не попрошу. У меня есть вещи.

- Вот и я о том. Здесь, Яра, феминизм и гендерное равенство не носят. А помощь надо уметь принимать. Особенно когда от чистого сердца.

- Спасибо, но не стоило, - говорю, а у самой на душе потеплело от его заботы.

- Яра! Стоило. Хочешь ты или нет, но я твой друг. И чувствую вину, за то, что вырвал тебя из твоего мира сюда, в дремучее средневековье, - на меня пронзительно смотрят серые глаза.

- Так ты же не виноват. Это же кольцо?

- Кольцо. Но мне все равно совестно. Понимаю, как тебе тяжело, сам через такое проходил. Хочу тебя хоть каким-то комфортом обеспечить.

- Про обеспечить: мне нужно кое-какие наброски делать. Для тренировок. Нужны будут писчие принадлежности.

- Бумага и перья? Хорошо, я скажу.

- Перья?

- А ты на что рассчитывала? На гелевые ручки с тремя цветами?

- Нет, но… Драгомир, а ты чем занимался в моем мире?

- Да много чем… сложнее было не удивляться вашему техническому прогрессу. Я ж был как дебил: не знал даже как бутылка с водой открывается, - ухмыляется волхв.

- Сложно было…

- Сложно было в психушку не попасть. Да в общем, ерунда все это. И кстати, в довесок к сундуку идет вот это, - он кладет на стол увесистый мешочек, - местная валюта. На карманные расходы и сувениры. И не выступай, пригодится. Давай лучше поедем завтра на пикник?

- Куда?! – теряюсь от скачков его мысли.

- Тут неподалеку роща есть с горячими ключами. Можем искупаться.

- Откуда ты знаешь, что у меня купальник есть? Смешка вложила?

- Не знал, предположил просто. Майские на носу были. А служанка твоя вряд ли догадается для чего набор тряпочек-веревочек.

- То есть если бы у меня не было купальника…

- Ой, Яра, не начинай! Здесь к голым телесам спокойно относятся. Хоть и купаются девки в рубахах. Давай завтра после второй тренировки заберу тебя и поедем.

- У самого-то плавки имеются?

- А вот не скажу! Мучайся до завтра, - волхв легонько щелкает меня по носу и пружинисто поднявшись, выходит из горницы.

Я сижу за столом еще некоторое время. Отчего-то идея Драгомира с пикником взбудоражила настолько, что усталость и сон словно рукой сняло. Возвращаюсь в спальню. Смешка, поджав ноги, сидит на сундуке, обняв руками коленки и с обидой смотрит на меня. Наверняка слышала наш с волхвом разговор. Эх, первая влюбленность… Присаживаюсь рядом.

- Смеша, солнышко, мне твой Драгомир даром не нужен. Друг он и не более.

- Да я же… Он такой красивый… и не смотрит на меня совсем! А я ради него в огонь и в воду, - шмыгает девочка.

- Ты еще юная, поэтому он и не смотрит.

- А я вырасту!

- Обязательно вырастешь. И красавицей. Тогда у него глаза и откроются. Мужики, они же какие: начинают ценить, когда теряют. Начнешь обдавать его холодом и равнодушием, тут-то он и зашевелится.

- Правда?

- А то! Поверь мне. Устанешь от него отмахиваться.

- Тогда ладно, - утирает мокрые глаза Смеяна, - ты, госпожа, почивать изволишь?

- Что-то не хочется пока. Схожу-ка я позанимаюсь еще немного. Видала какой меч мне князь подарил?

- Красивый очень. И волк там лютый на ручке.

- Это навершие. А я и не рассмотрела еще толком, - встаю с сундука и беру в руки оружие. Все же есть в нем что-то сакральное, идущее из глубины. От чего нервы начинают тихонько звенеть в предвкушении. И ножны, и клинок богато украшены серебром. На навершии действительно скалится голова волка. Перекрестье, красиво изогнуто вниз к клинку, но короткое, пальцев не защитит. Для местных технологий в целом очень и очень недурственно. Надеваю толстовку, ибо вечерами здесь свежо, всовываю ноги в кроссы и киваю девочке, что дойду сама.

Почти не заплутав, выхожу во двор. На столбах висят факелы, но в целом темновато. Глаза постепенно привыкают к полумраку, начинаю видеть практически весь двор. Хоть и безлюдно, отхожу подальше, чтобы не наткнуться на разгулявшихся княжьих гостей. Хочется побыть одной, слишком тяжело оказывается контролировать каждое слово, слишком много пристального внимания вокруг. Или это просто у нервной системы откат от перенапряжения. За короткий период времени случилось сразу столько всего…

Легче всего сбросить откат физическим выплеском. Разогреваю как следует мышцы, встаю в стойку. Плавно перетекаю из одной в другую. Здешние мечи не дадут той зрелищности и красоты фехтовального поединка, но