Четверо за спиной - Анна Михайлова

- Ну хорошо, ступай, - разворачивается и идет к столу. Я облегченно выдыхаю и поднимаю руку, чтобы лихорадочно поправить выбившуюся прядь волос. И как назло, широкий рукав рубахи сползает к локтю. Я понимаю в чем дело, когда непроницаемые льдистые глаза воеводы расширяются и в них мелькает … сожаление? Да ссадина получилась что надо, почти от локтя до кисти содранная кожа создала отвратительно-неприглядную картину. Да и болит, честно признаться. Все утро надо мной Смешка причитала, собиралась даже перевязку делать. Было бы из-за чего. И не такое со мной бывало.

Внутренне чертыхаюсь, опускаю рукав, пряча поврежденную руку, и почти выхожу из горницы. Хорошо еще, что князь этого непотребства не видел. Вот тут уж точно не отвертеться.

- Яра! – окликает меня князь. А у меня сразу в голове: «Штирлиц, а вас я попрошу …». Поворачиваюсь, старательно держа доброжелательное выражение лица. - Ты как с уроком закончишь, не уходи со двора. На конюшню пойдем, коня себе выберешь. Я слов на ветер не бросаю.

Глава 11. (Беригор)

Когда она, кивнув, ушла, князь поворачивается ко мне.

- Знаю, что ты мне врешь. И она врет. Не пойму зачем.

А я сижу, как дурак, и мысли в кучу собрать не могу. Перед глазами багряно-красная рана на молочно-белой руке. Место ведь нежное, такое целовать надо, а не ранить. И наверняка ей больно было, но словом меня не выдала, не пожаловалась. Хочу привычно взъяриться, а не могу. Стыд не дает за содеянное.

- Если бы мы с ней так боролись, как тебе бают, князь, то один бы только со двора своими ногами ушел – губы сами произносят то, что друг хочет услышать.

- И то правда. Но боюсь я за нее. А если честно - нравится она мне, Гор, - князь со вздохом опускается в кресло, - оберегать хочу, заботиться. Никогда такого не было.

Я тупо киваю, ибо слова в горле застревают. Значит не обманула моя чуйка: глаз на нее князь положил. А ежели так – своего не упустит, его женщиной она будет. А значит князь будет целовать уста ее медовые и… Трясу башкой как зверь блохастый и отгоняю видение, в котором вижу Велеслава с ней в одной постели. Душно мне враз становится, хочу выйти вон, а еще лучше уехать, чтобы не видеть, как князь добиваться ее начнет. Какая же баба устоит, когда сам князь будет звать в супруги? Отчего-то знаю, что в полюбовницы Яра точно не пойдет. Гордая слишком. Кому же неохота на княжеском престоле сидеть?

- Уехать мне нужно, княже. На западных рубежах неспокойно. Проверю. Заодно и у тебя в хоромах мир настанет, собачиться будет некому.

- Совсем тебе дома не сидится.

- А что мне дома киснуть? Меч без работы ржавеет. Так и я.

- Ну раз так… Возьми людей сколько надобно и езжай. Проверишь засечные крепости. Припасов им довезешь, глянешь что и как.

Киваю и молча выхожу из горницы. Соберу людей и вся недолга. С глаз долой.

Обозы с припасами собирали долго. Там и оружие, и из еды разного надо бы доставить. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Маялся я маялся, да и надоело все. Оставил указ собрать обозы да со отрядом выехать из города. Нагоню их на западной дороге. Заскочил домой, приказал старому Хелигу собрать необходимое и присоединяться к возам. А сам, как был, решил в рощу заехать, что недалече от города. Там в глубине озеро есть с ключами целебными, мне как-то Драгомир давно показывал. Окунусь, чтоб вода все дурное смыла, да и поеду с чистым сердцем. Место дальнее, не знают о нем. Тут неподалеку капище заброшенное, местные опасаются, стороной обходят.

Слез с коня, да и шел потихоньку, роща березовая, светлая. Благостью душа наполняется. Ох, и правду Драгомир говорил, священное это место. Когда почти подошел к последнему ряду деревьев, после которого берег начинался, внезапно голоса услышал. Это еще кто? Хотел сначала возвернуться, но любопытство верх взяло: кто же это такой отчаянный? И вдруг слышу:

- Ну все, Яра, выходи. Иначе совсем разомлеешь.

Сами ноги вперед толкнули. Отодвигаю ветки, и вижу, как ОНА из воды выходит. А на ней, такая срамота, что жадных глаз не оторвать. Тряпочки на завязках, белее снега, прикрывают грудь высокую и лоно. Хоть и самого главного не видно, но все остальное тело ничем не прикрыто! Руки, ноги, живот – все обнаженное! И такая она ладная, все изгибы в нужных местах, и лишнего ничего нет. Не чета нашим низким, дородным девкам. Водица по ее телу стройному стекает, словно оглаживает. У меня аж пальцы зудеть начали, самому захотелось до ее кожи дотронуться.

Выходит она из воды, улыбается, счастливая. И идет Драгомиру навстречу! А он в куске какой-то черной холстины, что причинные места лишь прикрывает спереди и сзади! Да какое там прикрывает? В обтяг сидит, как кожа вторая. Не в портах, не по колено даже, а по самое…. Посмотришь на них и сразу понятно, для чего в такую глушь забрались да заголились! Сейчас он ее завязки на шее потянет и… Но отчего-то не торопится Драгомир: накрывает ее плечи полотенцем, да и отходит прочь. Присаживается на покрывало, снедью уставленное. Ну точно, накормить да напоить сначала хочет, друг заботливый. Ярослава у ног его присаживается и вздыхает счастливо:

- И правда чудное место. Вода такая теплая. Спасибо что привез.

- Вода здесь лечебная. Заживляет. Вот и ссадина твоя затянется быстро. Откуда, кстати?

- И то правда, расскажи откуда? - рычу я и делаю шаг к отдыхающей парочке. А у них ни на щепоть стыда или страха, что за непотребством застукал. Удивление только.

- Гор, дружище, ты каким ветром тут?

- На западные рубежи еду, хотел окунуться перед дорогой. Ну так что, Ярослава, - выплевываю имя этой бесстыжей девки, - расскажешь откуда рана?

На мгновение вскидывает она на меня глаза и упрек в них вижу. Потом переводит взгляд на Драгомира и слегка улыбается. А не хочу я, чтобы она ему улыбалась!

- Тренировочный бой это был. Ерунда.

Драгомир бросает внимательный взгляд на меня и нее. Чувствует, что-то происходит, чему он нечаянным свидетелем стал.

- Сейчас не болит? – спрашивает он участливо.

- Нет,