Прикосновение смерти - Т. Л. Мартин

— Джейми. Когда я пошел снимать это дерьмо с Дэниелом, я спросил, слышала ли она что-нибудь от тебя, и она показала мне открытку.

Я закатываю глаза к потолку. Джейми получает совершенно другое письмо, которое приходит к ней. Как бы хорошо ни выглядел Бобби, я не теряю бдительности. Изменить человека, которым вы были годами, требует гораздо большего, чем лезвие бритвы и гладильная доска.

— Детка — Я бросаю на него предупреждающий взгляд, и он пытается снова. — Лу. Я так сильно скучал по тебе. Его светло-голубые глаза такие искренние, что на секунду я вижу милого мальчика, которым он когда-то был. — Пожалуйста…

Он подходит ближе, и на этот раз я позволяю ему. Когда его рука поднимается, чтобы заправить выбившуюся прядь волос мне за ухо, его пальцы касаются моей щеки.

Ну, черт. Мой разум, возможно, и способен рассуждать здраво, но мое тело помнит его прикосновения. Глубоко внутри всегда будет какая-то часть меня, которая жаждет комфорта, который дает его фамильярность. Даже я не могу отрицать этого, когда это смотрит мне прямо в лицо.

Я слышу звук удаляющейся шаркающей походки Клэр, но не поворачиваюсь, чтобы посмотреть.

— Бобби. Мой голос срывается на шепот, и я ненавижу это. — Что ты здесь делаешь?

— Разве это не очевидно? — мягко спрашивает он, задерживая руку. — Я пришел за тобой. Я всегда буду приходить за тобой.

Я закрываю глаза. Сегодня воскресенье. Воскресенье. И Бобби стоит передо мной — вымытый, с рукой в моих волосах. Еще нет даже девяти утра. Я не могу разобраться с этим прямо сейчас.

— Есть какие-нибудь планы на сегодня? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Позволь мне пригласить тебя куда-нибудь. Как я делал раньше. Помнишь?

Мои глаза распахиваются, и бровь приподнимается.

— О, я помню. А ты?

Кажется, он на секунду сомневается в себе, отводя взгляд, и тогда я понимаю, что это не так.

— В последний раз ты приглашал меня куда-нибудь два года назад, Бобби. В Hooters, где ты так напился, что мне пришлось попросить парней за соседним столиком помочь мне донести тебя до моего пикапа.

На этот раз он единственный, кто закрывает глаза, сильно сжимая их, как будто это может смыть воспоминания. Он качает головой.

— Я изменился, Лу. Я изменился. Кое-что случилось в тот день, когда ты уехала.

Он позволяет своим пальцам скользнуть вниз, скользя мимо моего плеча.

Я не знаю почему, но я ловлю себя на том, что думаю о ком-то другом, когда он делает это. Другое, более теплое прикосновение, которое погладило мою кожу. Грубые пальцы медленно скользят по моему затылку, изгибу плеч. Каково это — чувствовать жар его крепкого тела, прижатого ко мне. Низкий вздох срывается с моих губ.

Что-то мелькает в глазах Бобби, когда он наблюдает за моей реакцией, и это, кажется, делает его смелее. Он придвигается ближе, наклоняясь так, что наши лица оказываются всего в нескольких дюймах друг от друга.

— Когда я увидел, как ты отъезжаешь от меня, все твое барахло упаковано и эта вывеска «Продается» у тебя во дворе, вот и все. Клянусь тебе, Лу, с тех пор я ни разу не пил.

Это не первый раз, когда он говорит мне, что он трезв. Что он изменился ради меня. Но впервые за долгое время я почувствовала этот свежий чистый аромат, исходящий от него. В мой нос не попадает даже намека на алкоголь или сигареты.

— Еще один шанс, — умоляет он, накрывая мою руку своей. — Это все, о чем я прошу. Я ехал всю ночь ради этого момента прямо здесь.

Я прикусываю губу, умоляя свой мозг хоть раз вмешаться и дать мне логичный ответ.

— Ты этого не хочешь.

Это выходит невнятным бормотанием, потому что я все еще наполовину прикусываю нижнюю губу, как будто это заставит меня заткнуться.

— Если я соглашусь, если я скажу да», это будет не по правильным причинам, Бобби.

И это правда. Однако я не уточняю, каковы были бы эти причины: потому что сегодня воскресенье, потому что я одинока, потому что мне больно больше, чем я когда-либо признаю. И, может быть, потому, что я боюсь.

Его пальцы сжимаются вокруг моих собственных.

— Мне все равно. Я возьму все, что смогу получить, Лу. Вообще все.

Голоса доносятся с лестницы, когда другие гости направляются в вестибюль, и я отступаю на шаг назад, вырывая свою руку из его хватки.

— Хорошо. — Это слово звучит пусто. — Ты можешь пригласить меня куда-нибудь.

Бобби выглядит почти таким же ошеломленным, как я себя чувствую.

— Да? Сегодня? — Он проводит рукой по волосам и громко выдыхает, должно быть, сдерживаемый. — Ты не пожалеешь об этом, баб-Лу. Я обещаю, ты не пожалеешь.

— Мне лучше не делать этого, — предупреждаю я, и его ухмылка становится шире.

Я не могу вспомнить, когда он в последний раз так со мной разговаривал. Как будто я — все, что ему нужно. Не для того, чтобы я принесла ему еще пива, потерла ему спину, переключила канал. Просто… я. Уголки моих губ слегка приподнимаются.

Я поворачиваюсь к лестнице и слышу, как он кричит мне вслед:

— Подожди, куда ты бежишь? Я думал, что провожу тебя куда-нибудь.

— Ты останешься здесь, — кричу я в ответ, оглядываясь через плечо, — но у меня есть дела.

Ври, ври, ври.

— Ты можешь заехать за мной на ужин.

Ему осталось еще немного пресмыкаться, так что, я полагаю, это беспроигрышный вариант.

Его дерзкая ухмылка говорит мне, что он готов принять вызов.

— Хорошо. Тогда заеду за тобой в шесть.

Глава 11

Это занимает всего несколько часов одиночества в моей комнате, чтобы скука достигла состояния удушья. Может быть, это предвкушение сегодняшнего вечера, но, кажется, ничто меня не развлекает. Я трачу некоторое время на то, чтобы разложить вещи, которые купила вчера, затем переключаю телевизионные каналы, пока у меня не начинают болеть глаза. Должно быть, я зашла дальше, чем мне кажется, потому что рекламный ролик с беговой дорожкой, демонстрирующий двойника Чудо-женщины, каким-то образом убеждает меня пойти на пробежку. Я добираюсь до конца квартала, прежде чем вспоминаю, насколько физическая выносливость отнимает все святое, и оборачиваюсь.

Теперь, когда у меня все затекло и болит, я снимаю одежду и залезаю в горячую ванну.

Я могу это сделать.

Принять приятную, продолжительную ванну, может быть, даже побаловать себя немного перед моим… свиданием? Это то, что будет с Бобби? Нет, это не может быть свиданием. Единственное, что объединяет