Неистовые. Из огня да в полымя - Алиса Перова

отдыхать и показывать Реми новогоднюю столицу. И тебе я тоже советую отдохнуть как следует, потому что по возвращении в Париж нагрузки у тебя прибавится. А если ты не будешь ежедневно заниматься французским…

— Я буду! Клянусь! — схватив Диану за руки, я по очереди припал к ним губами и с энтузиазмом выпалил: — Если хочешь, можешь дать мне домашнее задание. Обещаю учиться примерно.

— Примерно, как всегда? — она усмехнулась.

— Как никогда, моя Королева! Только давай ты включишь свой божественный дар убеждения и сама поговоришь со своим Филимоном. Нет, я могу, конечно, попробовать, но, боюсь, мои неотёсанные аргументы могут оскорбить его благородные уши. А ты ведь сама говоришь, что наши художники с возвышенным приветом. Так я парень с понятием… небо — драконам и птицам, землю — крестьянам.

— Хорошо, — Диана рассмеялась, а я окончательно поверил в нашу удачу.

— А, и ещё кое-что… боюсь, что в связи с форс-мажорными обстоятельствами, я нарушил твоё главное условие насчёт полуночи, — я покаянно развёл руками. — Но, Диан, мне всё ещё хочется заглянуть под ёлку. Я опоздал?

— А я уж думала, что ты забыл о своём подарке. Нет, Гена, ты не опоздал, подарок всё ещё тебя ждёт, — Диана потянула меня за руку, увлекая за собой. — Только наверху потише, а то Эйлен разбудишь.

Ух, я про малявку-то совсем забыл!

Да, честно говоря, я и о подарке вспомнил лишь потому, что мне срочно надо наверх — забрать Стефанию, покаяться перед ней, какой я мудак неуравновешенный, отвесить хозяевам низкий поклон и свалить отсюда, как можно быстрее.

Я уже не сомневаюсь, что всё решится в нашу пользу, и моя художница обязательно будет учиться в Париже! И денег у меня хватит! Ну а если не хватит … попрошу у отца — для благого дела не стрёмно. Да он и сам будет только рад мне помочь.

Мысленно я уже прикидываю маршрут, потому что просто не могу об этом не думать! И начнём мы, конечно, с Эйфелевой башни. А уже там, откуда весь Париж открывается как на ладони, пусть моя девочка только укажет пальчиком, куда она хочет… пусть только будет рядом и смотрит на меня так же, как смотрела этой ночью.

Перед мысленным взором невольно всплывает целая демонстрация протестующих во главе с Александрией. Знаю, что очень многих возмутили бы мои фантазии, да и похер на них всех! Что мне они, если моя Стефания верит, что всё в наших руках. А я верю ей.

Добравшись до третьего уровня, я уже поворачиваю к выходу на крышу, но Диана настойчиво тянет меня в противоположную сторону.

— Сначала за подарком!

И, возможно, её заговорщический игривый тон сумел бы меня обмануть и отвлечь… если бы за огромным панорамным окном на фоне рассыпающегося фейерверком неба я не увидел Стефанию. А я ведь пришёл сюда именно за ней, поэтому и нашёл её сразу — по тонкому дразнящему аромату, по её золотым волосам… И по моему внезапно споткнувшемуся сердцу, когда я увидел, как моя нежная девочка, запрокинув голову, позволяет себя целовать… не мне.

Во мне будто разом отказали все приборы. Упало всё — температура, давление… крылья… хвост… Очень больно и жалобно затарахтел подбитый мотор… И, стремительно теряя высоту, я ловлю беспощадный сигнал-приговор из мозгового отсека: «Не летать!»

И, прежде чем мне разбиться вдребезги, яростный протест спалил все предохранители, прокатился по венам жаркой волной… и вдруг увяз, захлебнулся в огненно-рыжем, как расплавленное золото, взгляде.

И всё исчезло.

Глава 13 Гена

— Гена… Гена… — пленительный голос звучит всё ближе и ближе. Согревает, ласкает, манит… и я тянусь за ним изо всех сил…

Свет больно полоснул по глазам, пространство вокруг наполнилось звуками, а моя голова взорвалась болью.

— М-м-м…

— Прости, — прошелестел всё тот же ласковый голос, а я ощутил лёгкое прикосновение к щеке.

Сжав ладони, я ощутил под пальцами шершавую мягкую ткань. Затылок, спина, задница — всё это тоже удобно отдыхает. Твою мать, где я?.. По ощущениям — в кресле… а кресло где?

— Гена, ты меня слышишь?

Слышу — я где-то с бабой! Где?..

Морщась от головной боли, я снова приоткрыл глаза и предпринял очередную попытку разглядеть окружающий мир. Бабу узнал сразу — Диана. О, пардон, — очаровательная дама. И мы оба одетые. Даже не пойму, хорошо это или плохо.

— Ди, а что… гм… что случилось? — просипел я незнакомым голосом и с вожделением уставился на стакан воды в её руке.

— Давай-ка, выпей это, — длинные изящные пальцы прекрасной спасительницы поднесли к моим губам красно-жёлтую капсулу.

Я послушно принял пилюлю и залпом опрокинул в себя воду. В горле полегчало, в башке — пока не очень. Осмотрелся — красиво. В этой комнате я точно ещё не был. Взгляд скользнул по высокому потолку, по мебели и застыл на широком панорамном окне.

Сука-а!

Воспоминание мгновенно обожгло болью и злостью.

— Ты что со мной сотворила, ведьма? — я попытался встать, но Диана резко толкнула меня в грудь, а ее голос, еще недавно такой нежный, стал ледяным и жёстким:

— Не дергайся! Я сделала то, что могла — спасла двух дурных мальчишек. Ты болван, Гена! Видел бы ты себя со стороны! Да плевать, какими тяжкими нервными стрессами тебя придавило! Боец такого уровня обязан держать себя в руках и не вестись на откровенную провокацию. Не верь всему, что видят твои глаза, включай мозг!

— Я все видел, — цежу сквозь зубы, сдавливая пальцами подлокотники, а перед глазами… сука!

— Ты видел лишь то, что тебе показал Реми. Всего лишь игра одного бездарного актера для глупого впечатлительного зрителя. Я сейчас не стану давать оценку поступку Реми, но ты, Гена… как же, оказывается, легко тобой манипулировать.

— Да вы все... охеревшая семейка демонов! Я вам что, бля, мышь подопытная?

— Должна заметить, Гена, ты очень крупная мышь. А твоё состояние… ну, извини, — это побочный эффект резкого и принудительного вмешательства, но по-другому никак. Думаешь, я позволила бы тебе причинить вред моему сыну? Мне бы следовало тебе уже сейчас дать отставку… зачем мне такой псих?

— Прямо камень с души! — рычу, глядя в драконьи глаза.

— Но я по-прежнему в тебе нуждаюсь, — Диана улыбнулась, будто и не услышала, и склонилась