Призрак дождя - Маргарита Дюжева

— Я была не в себе.

— Кому им? — он снова проигнорировал то, что я говорю.

В грозовых глазах пылала ярость. Я видела в них свое испуганное отражение, а еще шторм и отблески чего-то дикого. Чего-то, что пугало до дрожи, но вместе с тем вызывало благоговейный трепет и желание прикоснуться.

— Мне нужна моя одежда, — пропищала, покраснев еще сильнее, хотя, казалось бы, дальше некуда. Меня саму уже калило так сильно, что на спине выступила испарина.

Между нами повисло неудобное, колючее молчание. Он смотрел так, будто пытался пробраться ко мне в голову и запустить когти в мои секреты, а я училась заново дышать.

Каждый удар сердца — с надрывом. В ушах жуткий гул. И жажда. Всеобъемлющая, злая, выворачивающая наизнанку. Убила бы за глоток воды.

— Я все равно узнаю правду.

— Зачем она вам? Я простая девчонка с одного из островов. Никому нет до меня дела…

— Мне есть, — хрипло произнес он и сморщился, будто каждое слово причиняло ему боль, — я не понимаю почему, но меня выворачивает наизнанку от желания узнать правду. Узнать, кто посмел…

Он не договорил, осекся на середине фразы, будто испугался своих собственных слов и шумно выдохнул. Потом отстранился так резко, что кровать протестующе скрипнула.

— Твои вещи забрала экономка. Они были сырыми и рваными, — не глядя на меня, он быстрым шагом направился к выходу, — я распоряжусь принести что-то на смену.

— Спасибо…

Снова волчий взгляд и слова замерли у меня на языке. И лишь когда дверь за ним закрылась, я смогла сделать надрывный глубокий вдох и прижала к горячим щекам дрожащие ладони. Я вся пылала!

— Тук-тук-тук, — раздался тихий ласковый голос, и в комнату заглянула маленькая, пожилая женщина, — проснулась, девочка?

И не дожидаясь ответа шагнула внутрь.

Я следила за ней настороженно, но, кажется, она этого совершенно не замечала. Выложила на столик стопку одежды, которую принесла с собой, распахнула тяжелые шторы на окнах, запуская в комнату хмурый день.

— Голодная, поди?

Заунывная трель живота оказалась весьма красноречивой.

— Ох, я глупая, — рассмеялась женщина, — конечно же, голодная. Сейчас ванну примем, и будем завтракать. Меня, кстати, Роззи зовут.

— Мина.

Я очень смутно представляла, что такое принимать ванную. В приюте были только помывочные, в которых по полу гулял холодный ветер. На грубых лавках стояли деревянные кадки с серыми мочалками, а из лейки, вмазанной в стену, неровными струями текла едва теплая вода.

На противоположной стене оказалась еще одна дверь, сливающаяся со стеной, и когда женщина ее распахнула, я очень сильно удивилась. А уж когда услышала звук льющейся воды, моему изумлению и вовсе не было предела.

— Тебе какой пены добавить? Розу или жасмин? — хлопотала она, тут же отвечая вместо меня, — для такой прекрасной юной девушки, конечно, розу. Все, милая! Вода готова. Можешь идти.

Все было настолько чудно и неправильно, что слов не находилось, и чтобы не показаться невежливой, я обронила короткое:

— Спасибо.

— Ой, не бери в голову. Это мелочи такие, — она беспечно махнула рукой, — ты столько страху натерпелась, так что теперь отдыхай, набирайся сил.

Я выползла из-под одеяла и, накинув на себя полотенце, пошлепала во вторую комнату. Там возле полукруглого окна стояла ванна, до краев наполненная горячей водой и пеной. Я взяла на ладонь один из белоснежных завитков и понюхала — действительно пахло розой, а еще чем-то приятно горьковатым.

При виде такой роскоши, я не удержалась и, проворно скинув тряпку прямо на пол, опустилась в воду по самую шею. Было горячо, и на месте ссадин нещадно щипало, но все равно я щурилась от удовольствия, потому что это была моя первая, настоящая ванна.

Будь моя воля, я бы провела в ней весь день, но тревожные мысли и неопределенность давили изнутри, мешая расслабиться. Поэтому полежав всего несколько минут, я торопливо помылась, разобрала волосы, кое-как пальцем почистила зубы и выбралась из воды.

Буквально в ту же секунду в помещение ворвалась Роззи. Я только успела охнуть и прикрыться руками.

— Прости, дорогая, — зарделась она, в полной мере рассмотрев мою наготу, — ты забыла чистое полотенце.

Подойдя ближе, накинула его мне на плечи и сокрушенно покачала головой.

— Худышка-то какая. Кожа и кости. Идем скорее, я к завтраку испекла сливочный пирог и заварила нашего лучшего чаю.

— Хорошо, — я плотнее закуталась в мягкую ткань, хотя толку в этом не было, потому что Роззи уже успела рассмотреть меня с ног до головы.

— Поторопись. Хозяин не любит, когда задерживаются.

Глава 7.3

Чем больше я старалась, тем медленнее у меня получалось. Руки не хотели попадать в рукава, подол норовил закататься на спине и забиться под пояс, а завязки на груди превратились в настоящее испытание. Я нервничала все больше, но когда Роззи предложила свою помощь – поспешно отказалась. Я выросла в приюте и даже представить не могла, каково это, когда тебя одевают. Это неудобно и стыдно.

Однако Роззи ничего не смущало. Она жила в другом мире, где у высокородных была прислуга и помощники на каждый случай, поэтому она искренне удивилась, когда я отшатнулась и, вместо того чтобы воспользоваться ее услугами, продолжила дальше путаться в одежде.

Я не хозяйка и никакая не высокородная. Просто девчонка из приюта. Но про приют никто не знал, и я планировала как можно дольше сохранить в этот прискорбный факт в секрете.

Наконец, одежда была на мне, еще влажные волосы я заплела в рыхлую косу и, нервно вытирая ладони об подол, сказала:

— Я готова.

Роззи, которая до этого времени суетилась, наводя порядок в комнате, окинула меня довольным взглядом и ласково улыбнулась:

— Не переживай так. У нас самый лучший хозяин во всей Ютории. И он точно не кусается.

Я в этом была не уверена. То, как он смотрел на меня после пробуждения, до сих пор отдавало дрожью за ребрами и мурашками по спине. Кусается он или нет – неизвестно, но в одном была уверена наверняка — злить такого человека я точно не хочу.

Пока мы шли по коридору – она впереди, а я следом, спотыкаясь и охая – где-то снаружи гремел гром. Здесь он был еще злее чем на Брейви-Бэй, будто ярость и негодование стихии достигли