Нежеланный брак - Катарина Маура

— Ты забыла? — тихо спрашиваю я, делая шаг ближе, пока мое тело не касается ее.

— Забыла? — повторяет она, нахмурившись. — О чем ты?

— О том, что я твой. — Я подношу наши сцепленные руки к губам и целую ее запястье. — Если ты не будешь держать меня за руку, я могу потеряться в толпе. И что тогда?

Ее губы чуть дрожат, словно она изо всех сил пытается сдержать улыбку.

— Дион, ты гигант. У тебя рост под метр девяносто. Я почти уверена, что ты сможешь смотреть поверх голов всех остальных. Думаю, у тебя все будет в порядке.

Я тяну ее на танцпол, качая головой.

— Нет, не думаю, что у меня все будет в порядке без тебя.

Глаза Фэй широко распахиваются, и она смотрит на меня с чем-то, похожим на интерес. Впервые. Впервые моя собственная невеста смотрит на меня так, как всегда смотрели другие женщины.

— Потанцуй со мной, — шепчу я, прежде чем притянуть ее к себе. Ее руки мгновенно обвиваются вокруг моей шеи, как всегда, но на этот раз этого для меня недостаточно. Я притягиваю ее еще ближе, мои ладони властно скользят по ее пояснице, и она ахает, ее глаза находят мои.

То, что я вижу в них, буквально лишает меня дыхания. В ее прекрасных голубых глазах танцует что-то, похожее на желание, и я, хоть убей, не могу отвести взгляд. Я притягиваю ее еще ближе, пока ее тело не прижимается вплотную к моему, и она склоняет голову, посылая мне вопросительный взгляд.

— Ты выглядишь просто сногсшибательно, Фэй, — вырывается у меня прежде, чем я успеваю осознать, что сказал.

Ее глаза расширяются еще сильнее… а потом она улыбается. Черт. Я замираю прямо посреди танца, теряя ход мыслей. Эта улыбка… она заставляет мой мозг просто отключиться.

— Дион? — шепчет она.

— Мне кажется, это первый раз, когда я вижу, как ты улыбаешься по-настоящему. Не так, как обычно в моем присутствии.

Щеки Фэй заливает румянец, и это делает ее еще соблазнительнее. Я просто смотрю на нее, запоминая эту новую версию ее самой. Так вот, как она выглядит, когда ее безупречная маска трескается. Завораживающе.

— Что мне сказать, чтобы ты сделала это снова?

Она смеется, и я не знаю, что шокирует меня больше — то, что в этот момент она становится еще прекраснее, или то, что ее смех неожиданно согревает мое холодное сердце.

— Ты хочешь… заставить меня улыбаться?

Мы снова двигаемся в такт музыке, и я неожиданно ловлю себя на том, что улыбаюсь в ответ. Этот вечер принимает совершенно неожиданный поворот.

— В общем, да, — усмехаюсь я. — Но теперь ты дала мне более сложную задачу. Думаю, мне нужно услышать, как ты смеешься еще раз. Впрочем, даже смею сказать, что мое удовольствие от этого вечера теперь напрямую зависит от этого.

Она снова смеется, запрокидывая голову, и, черт побери, она выглядит потрясающе. Совсем не кукольной. Нет, сейчас она настоящая. И она моя.

Музыка стихает, но я не спешу уводить ее с танцпола. Я все еще держу ее в своих руках, не готов выпустить. Я не должен наслаждаться ею. Не заслуживаю этого. Но, блять, я не могу отойти. Не сейчас. Не когда она смотрит на меня так, будто впервые не презирает каждую клетку моего существа.

— Еще один танец? — Ее голос звучит с неподдельным интересом. — Сегодня ты не подготовил план побега?

Мои губы дергаются в сдержанной ухмылке. Не ожидал, что она припомнит мне мое поведение в прошлом. И черт, приятно удивлен, что она это сделала.

— Нет, — честно признаюсь я. — У меня больше нет оправданий, да и у нас с тобой уже нет времени. До конца года ты станешь моей женой. От этого не сбежать, не отвертеться.

Ее улыбка медленно гаснет, и она отводит взгляд.

— Я знаю, — шепчет Фэй, и в ее голосе звучит нечто, от чего у меня сжимается грудь. Может, она и правда околдовала меня сегодня, потому что в этот момент я ловлю себя на желаниях, которые клялся себе никогда не испытывать. Желаниях, которых не заслуживаю.

Я скольжу рукой по ее спине, и она невольно прижимается ко мне сильнее, когда начинает играть медленная баллада.

— Тот вопрос, что ты задала мне по телефону, — шепчу я, ведя пальцами вверх по ее позвоночнику, пока не касаюсь затылка. — Что тебя спровоцировало?

Она тут же напрягается, и ее улыбка полностью исчезает. Отводит взгляд, но я притягиваю ее еще ближе, так, что наши тела плотно сливаются воедино. Музыка звучит где-то далеко, а мы замираем прямо посреди танцпола.

— Ответь мне.

В моем голосе слышится не только приказ, но и слабая, едва ощутимая мольба. Глухая нотка отчаяния.

— Дашь мне обещание? — Ее глаза, наполненные страхом и надеждой, впиваются в мои, будто она хочет довериться мне, но не смеет. Она дает мне шанс. На что — я пока не знаю.

— Любое, — отвечаю я, не раздумывая. Прыгаю в бездну.

Она делает судорожный вдох, но уже не отталкивает меня.

— Обещай, что не рассердишься, когда услышишь мой ответ, и не накажешь меня за то, что вторглась в твою личную жизнь. Я знаю, что наш брак ненастоящий, и я бы никогда…

— Говори, — требую я. — Я не злюсь, детка. Просто скажи мне.

Она медлит, но ее руки крепче сжимают мою шею, словно она бессознательно ищет в этом спасение. И от этого у меня внутри что-то переворачивается.

— Я спросила из-за тех фотографий… — ее голос почти неслышен. — Фотографий тебя и Марии на пляже. Тех, что напечатал «The Herald». Ты сказал, что летишь в Лондон по работе, а потом тебя засняли полуголым с твоей секретаршей на пляже в Испании. Я… я просто не знала, что думать.

В ее глазах мелькает отчаяние и какая-то покорность судьбе, прежде чем она снова прячет лицо, хоть и стоит в моих руках.

— Прости, — бормочет. — Я не должна была… не должна была спрашивать. Очевидно, что ты не хотел, чтобы я знала. Я могу закрыть глаза, Дион. Конечно, могу. Я всегда знала, что мне придется.

— Пожалуйста, посмотри на меня, — прошу я.

Она замирает, но медленно, напряженно поднимает голову. И у меня скручивает все внутри, потому что я вижу… Боль. Ее боль. Ту, что, возможно, носит на себе с самого детства. Ту, что раз за разом прятала, каждый раз видя меня в объятиях другой?

Я с