Ляля для босса. Это наша дочь! - Саяна Горская

Зажмуриваюсь, ругая себя за излишнюю эмоциональность и эту вспышку.

– Вот тут вы ошибаетесь, – спокойно отвечает Станислав Сергеевич. – Я знаю об этом куда больше, чем вам кажется. Но вы ведь не поверите мне всё равно, да? Вам гораздо проще делать выводы о человеке, исходя из того, что вы видите своими глазами. Вам и в голову не приходит, что за прошлое стоит за его плечами, и из какого дерьма он выбрался.

Я молчу, не решаясь признаться, что уже попыталась покопаться в его прошлом, но ничего не нашла.

Сташевский тоже ничего не говорит, лишь источает какие-то нездоровые вибрации, от которых меня бросает то в жар, то в холод.

– Станислав Сергеевич, может быть, это не оправдание моему поступку, но… Я должна была защищать его, – говорю тихо, всё ещё надеясь пробить эту глухую стену непонимания между нами. – Если я потеряю работу, опека заберет у меня Тёму. А может, и Соню тоже. Они – моя семья. Они – единственное, что у меня есть ценного. И я сделаю невозможное, чтобы у них в жизни всё сложилось лучше, чем у меня.

– Даже обманете меня снова?

– Да, если это потребуется для защиты моей семьи.

Он не отвечает. Только сжимает руль чуть крепче, перебирая по нему длинными пальцами.

Тишина снова заполняет салон автомобиля, и я буквально слышу, как звенят мои натянутые до предела нервы.

Вот зачем ты, Варя? Нужно было честно-честно посмотреть ему в глаза и сказать, что никогда в жизни больше… Но он, наверное, имеет право знать, какая я и чего от меня можно ждать.

Мы доезжаем до офиса.

Сташевский останавливает машину, отстёгивает переноску с Соней и молча направляется в здание. Я плетусь за ним, низко опустив голову и вжав её в плечи.

В моём кабинете он ставит люльку на стол и разворачивается, чтобы уйти.

– Мне собирать вещи? – Спрашиваю едва слышно.

Он оборачивается.

– Что?

– Ну… Я ведь вас обманула. Дважды. Я теперь уволена?

Он глубоко вздыхает, словно его терпение держится на последнем волоске.

– Не бесите меня, Раевская. Работайте.

Поднимаю взгляд.

Сташевский делает шаг к выходу, но останавливается. Бросает через плечо:

– Но если у вас снова появятся проблемы, обещайте, что не будете пытаться решать их в одиночку. Выходит у вас из рук вон хреново.

Он уходит, оставляя меня стоять с открытым ртом, не веря в то, что только что произошло.

Глава 19

Варя.

Сонька играет в манеже, перекидывая игрушки из одного уголка в другой. Она так увлечена своим занятием, что я даже на пару часов забываю о том, как сильно меня накрыл сегодняшний день.

Работа всегда помогает собраться.

Мои пальцы бойко стучат по клавишам. Контроль постепенно возвращается ко мне.

Нет ничего хуже, чем потерять контроль.

Ноутбук издаёт приглушённый сигнал, на экране всплывает уведомление.

Общее собрание через 15 минут.

Кидаю взгляд на Соньку – она счастлива и не подозревает, что нам снова придётся куда-то тащиться.

– Отлично, – бормочу себе под нос, уже предвкушая очередную порцию холодного профессионализма от Сташевского.

Почти сразу в дверь кабинета стучат.

– Варвара, – появляется в проёме голова Ирины. – Станислав Сергеевич нас собирает.

– Знаю, уже бегу.

Хватаю блокнот и ручку, пару самых тихих игрушек. Подхватываю Соньку на руки.

Она возмущается, не желая покидать свой уютный уголок. Брыкается и гневно выговаривает мне на своём младенческом.

– Увы, Сонечка, нам придётся немного потерпеть.

В переговорной уже многолюдно.

Сташевский сидит во главе стола, его цепкий взгляд скользит по каждому входящему. Крадусь вдоль стены, намереваясь занять место где-нибудь в уголке, подальше от этих пронзительных глаз, но короткий жест останавливает меня.

Без слов Станислав Сергеевич указывает мне на кресло по правую руку от себя.

Я не спорю. Кажется, никто и не осмелился бы спорить в такой ситуации на моём месте. Я теперь до конца жизни буду обязана за его милосердие к убогим.

Чувствую на себе взгляды коллег, в глазах которых я по-прежнему остаюсь необученной нейросетью. Стараюсь сосредоточиться на Соньке, чтобы не выглядеть потерянной.

Сташевский начинает совещание.

Он строг, требователен, но при этом удивительно экспрессивен сегодня в своих жестах и выражениях.

– Объясните мне, кто додумался сдать этот отчёт в таком виде? – Голос его прокатывается по переговорной раскатом грома. – Напоминаю, коллеги, что это документы для наших партнёров, а не конкурс детской живописи! Графики кривые, структура отсутствует, заголовки… Нет, вы просто посмотрите на это!

Он встаёт, тычет в огромный экран с диаграммами. Энергично размахивает руками.

– Вот тут – провал. Это данные за прошлый квартал, а вы почему-то вставили их вместо текущих. Вы вообще проверяете, что отправляете? К нам скоро делегация из Японии приедет, а вы мне предлагаете показывать вот это? Позорище, дамы и господа. Просто позорище.

Жесты его становятся всё шире. Сонька расплывается в восторженной улыбке, искренне считая, что попала на комедийное шоу.

– Ха! – Выдавливает она громко. Хохочет, веселится…

– Задумайтесь, коллеги! Даже полугодовалый ребёнок находит ваши каракули смешными.

Пытаюсь Соню подкачать на коленях, размахиваю у её носа игрушкой, однако выступление Сташевского она находит куда более впечатляющим. Её взгляд прикован к его рукам, к его уверенным движениям.

Шуршу листочками, прижимаю её к себе покрепче, но всё напрасно.

Соня явно решила, что наш страшный босс – самая интересная игрушка в комнате.

Чмокая губками, Соня тянет к Сташевскому пухлые ручки.

– Варвара, в чём дело? – Взгляд Станислава Сергеевича прикован к нам.

Я вздрагиваю.

– Кажется, Соне очень нравится, как вы двигаетесь. Она думает, это весело.

Он вскидывает удивлённо бровь.

– Весело, значит? А ну, дайте-ка её сюда.

Спорить не решаюсь. Да и бессмысленно – Сташевский сам протягивает руки и забирает Соню к себе.

Ну, допустим…

Мысленно молюсь, чтобы Соня не вытирала свои слюнявые пальчики о его дорогущий костюм. Я потом химчистку не потяну. Но кажется, Сташевский знает, что делает. Он уверенно усаживает Соню на сгибе своего локтя и поправляет маленький воротничок на кофточке.

Возвращается к своим графикам и продолжает совещание, как ни в чём не бывало.

– Мы работаем не ради процесса, а ради результата, – листает слайд и показывает на экран. – А сейчас что? Беспорядок и бардак. Не думал, что