Замужем за немцем - Света Беккум

А потом, приближаясь ко мне по воздуху, как в замедленной съёмке, теребит меня за рукав:

– Светушка, просыпайся! Просыпайся, кому говорю! О майн готт!

Я открываю глаза и вижу склонившегося надо мною, одетого в пижаму Лёвушку.

Глава седьмая. Справка о брачной правоспособности

На другое утро мы с Леопольдом торжественно собрались подавать документы в загс. Собственно, никакого Дворца бракосочетания в большом и красивом смысле этого слова в его городе не было.

Была комната подачи заявлений, она же регистрации брака, в здании мэрии сразу налево после вахтёра. Пришли мы, как обычно, пораньше и до восьми часов ждали в пустом коридоре, рассматривая свадебные рекламные проспекты, разложенные на журнальном столике.

Я покорилась судьбе, Лео выглядел немного нервным.

От нечего делать я взяла его за руку и для очистки совести серьёзно спросила, не передумал ли он брать на себя такую ответственность, пока ещё не поздно.

Лёвушка вытаращил на меня глаза, как на последнюю идиотку, и потряс перед моим носом стопкой документов:

– А для чего мы всё это делали и уже заплатили такую кучу денег?!

Действительно, для чего?

Вопрос отпал сам собой, и я приземлилась, вспомнив, что выхожу замуж третий раз, и излишний романтизм уже как-то неуместен.

Ровно в восемь ноль-ноль Лео вежливо постучал и слегка приоткрыл белую пластиковую дверь с табличкой «Тихо! Идёт регистрация брака». Застигнутая врасплох фрау Абель спешно спрятала пилочку для ногтей в выдвижной ящик стола и пригласила нас садиться.

Это была женщина-колосс, мощная, с отточенными движениями и словами, повидавшая всякое за тридцать лет службы в качестве государственной чиновницы.

Весь её вид – костюм, укладка, маникюр и низкий голос – сразу же указывал брачующимся на своё место и напоминал, что с этой минуты их судьба находится в её руках. Подателей заявлений она профессионально видела насквозь и каждый раз, говоря одни и те же слова, с помощью выражения лица и интонации голоса изменяла их смысл.

В нашем случае, с первой секунды признав во мне иностранку, она уже заранее про себя решила, что всё в порядке быть не может.

Полуприкрыв глаза и сделав скучное лицо, она открыла страничку в компьютере и заученно предупредила, что документы должны быть в наличии соответственно списку, в противном случае… ну и так далее.

Леопольд задвигал носом и засопел, предвкушая бессмысленную и беспощадную дуэль обычного гражданина с чиновником, а потом, крякнув, выложил на стол внушительную стопку бумаг.

Фрау Абель подняла бровь и сменила выражение лица на удивлённо-уважительное.

– Ну-с, начнём! – толстая золотая авторучка блеснула в её руке, как кинжал.

– Паспорта.

– Пожалуйста!

– Свидетельства о рождении.

– Есть!

– О предыдущих браках и разводах.

– Вот!

– Зарплата жениха.

– Хватает!

– Метраж жилплощади.

– Подходит!

– Сертификат невесты о сдаче немецкого языка на уровень А1.

– В наличии!

Стопочка уже почти закончилась, но мы рано радовались. Подвела злосчастная и неизвестная российской юриспруденции «Справка о брачной правоспособности», которую мы так и не смогли раздобыть в России.

Фрау Абель удовлетворённо вздохнула и отложила в сторону ненужное ей больше золотое оружие.

Как ни пытался Леопольд доказать, что нам нужно срочно, что сегодня среда, а в субботу невеста улетает, фрау Абель была неумолима.

Поучающим педагогическим тоном она объясняла нам порядок выдачи документа, а на её лице было написано: «Не всё так просто в этой жизни, мои хорошие. Никто ещё не уходил живым от фрау Абель. Так что придётся вам побегать. А мне торопиться некуда, я тут сидела, сижу и дальше ногти пилить буду».

Дальнейшие события развивались стремительно. В четверг со всеми вышеперечисленными документами мы побежали к немецкому нотариусу. Задав мне вопрос «Какое сегодня число?» и получив мой немного обескураженный правильный ответ, он выдал бумагу, в которой заверял, что мой заграничный паспорт не просрочен, что я понимаю по-немецки, что я два раза была замужем и имею двух детей и что в случае неверных сведений с меня имеют право взыскать три тысячи евро.

В пять утра пятницы с этим странным, на мой взгляд, заявлением мы выехали на Бонн в российское консульство. И хорошо, что рано – после нас к открытию собралась длиннющая очередь, но мы были первыми.

От российского консула я получила наконец-то «Справку о брачной правоспособности», в которой он ещё раз всё подтверждал и заверял.

Мы, довольные, что важные лица, осмотрев меня, не нашли недостатков, препятствующих браку с таким ценным человеческим экземпляром, как гражданин Германии, помчались на всех парах обратно к ожидающей нас и окончания рабочего дня фрау Абель.

Заявления были подписаны, документы приняты. Сроки рассмотрения, как обычно, когда дело касается ведомств по делам иностранцев – шесть месяцев.

Каникулы Бонифация закончились, пора лететь домой…

После подачи документов мы ещё полгода ждали от немецких властей ответа. Всё это время я находилась в России. А Лёвушка, скучая и волнуясь, мужественно летал ко мне в гости.

После того, как разрешение на брак было получено, Леопольд выслал мне его быстрой почтой в Россию. И я смогла получить так называемую «визу невесты».

И вот я, молодящаяся дамочка с претензией на девушку, стою с визой невесты в кармане среди потока разноязычных пассажиров в аэропорту Франкфурта. Меняю жизнь, познаю новое, верю и надеюсь.

А мой иностранный жених Леопольд – среднего роста, худощавый, с аккуратной седоватой бородкой – улыбается и машет мне рукой.

Глава восьмая. Наш медовый месяц

Свадебные наряды было решено покупать новые. И хотя я предлагала обойтись повседневными вещами, Лео, к моему удивлению, настоял на посещении дорогого бутика. А ещё мы заказали свадебный букет и записались в парикмахерскую.

Вечером за чашкой кофе Леопольд пояснил мне свои расточительные действия:

– Понимаешь, Светушка, я в этом городе родился, и многие хорошо знают мою фамилию. Поэтому наша свадебная фотография, размещённая по традиции в еженедельной газете, станет своего рода маленькой сенсацией и вызовет временную перегрузку телефонной сети между родственниками, коллегами по работе и просто знакомыми. Так вот. Я хочу им всем утереть нос красавицей невестой.

Ну что ж, понятно.

И вот девятого апреля («А чего не девятого мая?» – съязвила моя лучшая подруга Марьяна) я сидела со своим немцем и свадебным букетом перед длинным и широким столом фрау Абель. На столе в праздничном порядке были разложены: большое мраморное сердце, красная папка с документами, фарфоровые фигурки жениха и невесты и магнитофон с маршем Мендельсона.

Леопольд никого не приглашал на свою третью свадьбу. А его старенькая мама