Летний сад - Полина Саймонс

Какой был выбор у Татьяны? Если она выживет и станет взрослой, придется ли ей жить среди такого произвольного хаоса злобы? Не лучше ли прожить блаженную, но короткую и упорядоченную жизнь и умереть вместо того, чтобы существовать в пучине другого мира?

Она все больше и больше уходила в себя. Но наконец встала и снова пошла через непроходимый лес.

Нет, думала Татьяна. Как ни странно – нет. Она хотела жить, вот и все.

Яма в земле

Уже в густых сумерках Татьяна нашла небольшую поляну и тут увидела его. Свет постепенно исчезал из леса; лес терял краски, зеленая листва и коричневые стволы становились серыми. Все темно-серое, а земля коричнево-черная, и волосы Татьяны тоже стали черными, от грязи. Она вышла на эту маленькую естественную полянку и обходила ее в поисках чего-нибудь съедобного, кроме черники, может, черной смородины или клюквы – хотя она знала, что клюква растет на болотах, – и тут она наступила на груду листьев и ветвей, которая вдруг провалилась вниз под ее ногой. Лишь внутреннее чувство баланса помогло ей вовремя отшатнуться назад. Татьяна покачнулась, раскинув руки, и все-таки удержалась и не наступила на эти ветки другой ногой. Восстановив равновесие, она отошла назад и всмотрелась в землю. Ветки были сложены с какой-то странной целью над площадью в три квадратных метра, вроде того, как она сама складывала такие же для укрытия. Она толкнула их ногой. Ветки поддались. Татьяна пнула сильнее; они поддались еще. Татьяна нашла длинную палку и стала тыкать ею в листья и ветки, пока большинство их не провалилось в глубокую яму под ними.

Сначала она подумала, что это незакопанная могила. Ветки упали глубоко. Если там что-то и было, теперь не рассмотреть. Татьяна принюхалась к яме. Она несколько раз находила в лесу дохлых зайцев, но из этой ямы не пахло разложением. Оттуда пахло травой и землей, листьями, сосновыми шишками. Кто бы ни выкопал эту яму, он унес землю. Зачем? Потом она увидела – рядом с краем поверх веток лежали ягоды: перезрелые, уже гниющие черника, голубика, кусочки яблок. Нарезанные кусочки яблок.

Это была ловушка!

Ловушка для очень большого зверя, для зверя, который мог упасть в яму и что-нибудь себе сломать и не смог бы выбраться обратно.

Но что за зверь мог быть настолько велик в этой части страны? Татьяна не понимала. Олень?

И как раз в это время она услышала позади какой-то шум и удивилась, потому что это не было уханье или завывание. Это был шум дыхания. Кто-то или что-то громко вдыхал… а потом медленно выдыхал…

Кто-то большой.

Она обернулась.

В двадцати метрах от нее на краю поляны стоял большой темно-коричневый медведь. Его голова была повернута к Татьяне, маленькие глазки не моргали, они смотрели крайне настороженно.

Татьяна застыла. Она никогда не видела живого медведя. Она и не знала, что медведи водятся в этом лесу. Она никак не могла вспомнить, хищники ли они, или они мирные, и нужно ли ей отвернуться или лучше не шевелиться, и не следует ли предложить ему что-нибудь в знак мира, чтобы он мог подойти и съесть это из твоих рук… Татьяна не знала. Лишь подумала, что любой зверь таких размеров, такой лохматый и бдительный, вряд ли станет есть из ее рук. Перегонит ли ее медведь? Медведь не тигр; умеет ли он вообще бегать? Он казался таким неуклюжим и неповоротливым… И он был неподвижен. Он просто стоял на четырех лапах, приподняв голову, смотрел не мигая.

Татьяна улыбнулась. Выдохнула через открытый рот. Ее сердце бешено колотилось. Медведь тоже дышал, она слышала его дыхание. Ей не хотелось сделать что-то такое, что напугает его, сделать что-то, что он может воспринять как угрозу. И она сделала то единственное, до чего смогла додуматься, единственное, что делала, когда не знала, как все уладить, но хотела успокоить, свести невозможное к возможному. Она стояла неподвижно, но при этом очень медленно развела руки ладонями вперед, словно говоря: «Все в порядке. Зачем суетиться? Тсс… Пожалуйста».

Травля медведя. Где-то у Шекспира она читала о собаках, которых спускали на медведя… На арене? В клетке? Они дрались, пока не погибал кто-то из них. Сколько собак, стая? Сколько медведей, один? Ну, сейчас имелись только один темно-коричневый медведь и одна грязная Татьяна.

Она покосилась на ближайшие деревья. Это были сосны, на них не было низких ветвей. Лазают ли медведи по деревьям? Почему она не прочитала о медведях больше? Почему в ее книгах ни разу не встречалось что-нибудь о медведях? Сосны были такими бесполезными! Не было ни одной, на которую можно было бы вскарабкаться.

И так они стояли посреди леса, только двое – Татьяна и лохматое (хищное?) четырехлапое гигантское млекопитающее. За спиной Татьяны внезапно раздался некий звук, обломилась веточка под весом птицы… Медведь, похоже, заинтересовался этим. Он медленно шагнул вперед. Татьяна медленно отступила назад. Она была между медведем и ловушкой. Может ли она перепрыгнуть трехметровую яму? Вряд ли. А медведь может? Наверное, да.

– Полегче, мишка, – тихо сказала Татьяна.

Медведь дышал.

– Милый мишка…

Медведь ровно дышал.

– Полегче, медведь, милый, симпатичный, повернись и уйди подальше от меня и от этой ловушки, ее же для тебя приготовили. Ты ведь не хочешь, чтобы за тобой пришли охотники. Они уж точно тебя убьют. Уйди. Спасайся. Уходи от меня.

Медведь медленно двинулся к ней.

Как быстро она сможет бежать?

…Охотники придут за тобой…

Что-то отозвалось в голове Татьяны. Охотники могут прийти проверить ловушку.

Татьяна решилась. Опустив руки, она отвернулась от зверя, сдержала дыхание, присела – и спрыгнула вниз, в яму, как будто прыгала с вишневого дерева. Расстояние было примерно таким же, около двух метров.

Она упала на бок на колючие ветки. Падать с велосипеда было больнее. Лежа на боку, она посмотрела вверх и увидела тень медвежьей головы, наклонившейся над ямой и смотревшей на нее.

– Нет-нет, не лезь сюда за мной! Тебе ни за что не выбраться!

Медведь не шелохнулся.

Татьяна оттолкнулась от земли правой рукой, чтобы встать. И ощутила нечто вроде круглой железной тарелки. Раздался звон стальной пружины, и в следующую долю секунды у Татьяны мелькнула мысль: «Ловушка!» Она инстинктивно вскинула руку в жесте защиты, и рука попала прямо в упавшую сверху тяжелую полукруглую скобу. Она яростно ударила по предплечью Татьяны, раздался тошнотворный звук сломавшейся кости, щелчок закрывшегося капкана, а потом