Летний сад - Полина Саймонс

– Мистер Солнце-Солнце, мистер Золотое Солнце, свети, пожалуйста, вниз, свети, пожалуйста, вниз, свети, пожалуйста, на меня…

Они провели неделю в Сент-Огюстене, а затем поехали на юг вдоль побережья.

Глава 2. Кокосовая Роща, 1947 год

Немного в стороне

Майами в январе! Тропики у моря. Было восемьдесят градусов по Фаренгейту, а вода прогрелась до семидесяти пяти.

– Вот это уже лучше, – с улыбкой сказал Александр. – Намного лучше. Теперь остановимся.

Очутиться рядом со спокойными водами Атлантики и залива Бискейн, Майами-Бич и Саут-Бич было немного… слишком для семьи с маленьким мальчиком: здесь стояли роскошные казино, по улицам гуляли отлично накрашенные и одетые женщины, а потемневшие отели тридцатых годов в стиле ар-деко смотрели на океан так, словно в них жили люди, знающие ужасные тайны. Возможно, они и были самыми подходящими в мире местами для Татьяны и Александра, но она не могла сказать ему это. Ее предлогом для переезда было моральное благополучие Энтони. Они отъехали на двадцать миль к югу от Саут-Бич, в сторону Кокосовой Рощи, где было и спокойнее, и чище. Кокосовая Роща – Коконат-Гроув – так называлось это место до того, как сюда в 1896 году нагрянули хорошие дороги и поезда и толпы туристов; это был просто маленький городок на берегу залива Бискейн, двадцать восемь элегантных зданий, два больших магазина, делающие огромные прибыли, и дорогой отель. Так было. Теперь все вокруг сияло – обильное и цветущее. Теперь здесь имелись парки и пляжи, яхт-клубы, и рестораны, и множество магазинов, и все это стояло под пышными пальмами.

Они остановились в мотеле вдали от моря, но каждый день направлялись к заливу. Татьяна тревожилась из-за денег, что текли сквозь пальцы. Она предложила продать фургон:

– Мы все равно не сможем в нем жить. Тебе нужно мыться…

– Буду мыться в океане.

– Мне нужно место, чтобы готовить тебе еду.

– Поедим где-нибудь.

– Деньги кончатся.

– Найду работу.

Татьяна откашлялась:

– И нам нужно чуточку уединения…

– А, вот ты к чему… Но забудь, я его не продам.

Они шли по Бэйшор-авеню, мимо причалов, выдававшихся в воду. Александр показал на плавучий домик:

– Хочешь арендовать такую лодку? Плавучий дом.

– Что?

– Лодка, которая заодно и дом.

– Ты хочешь, чтобы мы жили в лодке? – медленно произнесла Татьяна.

Александр подозвал сына:

– Энтони, тебе бы понравилось жить в доме, который заодно и лодка?

Мальчик несколько раз подпрыгнул на месте.

– Энтони, – заговорила его мать, – тебе бы понравилось жить на снежной горе на севере Канады?

Энтони снова подпрыгнул.

– Видишь, Александр? Я, вообще-то, не думаю, что тебе следует принимать все важные решения, основываясь на восторге малыша.

Александр взял Энтони на руки.

– Пузырь, – сказал он, – представь дом, который стоит у причала, как лодка, и качается, как лодка, но никогда не отходит от пристани в океан… разве это не здорово?

Энтони обнял отца за шею:

– Да, пап! А чего еще тебе хочется?

За тридцать долларов в неделю – за ту самую сумму, которую они не захотели платить миссис Брюстер, – они арендовали полностью обставленный плавучий дом на Фэр-айл-стрит, выступающей в залив между Мемориальным парком и недавно расчищенной под строительство Благотворительного госпиталя площадкой. В доме имелась небольшая кухня с маленькой плитой, гостиная, ванная с туалетом – и две спальни!

Энтони, конечно, как и в доме Нелли, отказался спать один. Но на этот раз Татьяна проявила твердость. Она оставалась с сыном примерно час, пока он не засыпал в своей собственной постели. Матери нужно было место для себя лично.

Когда совершенно нагая Татьяна, даже без тонкой шелковой сорочки, лежала в двуспальной кровати перед Александром, она думала, что стала другой женщиной и занимается любовью с другим мужчиной. В спальне было темно, и Александр тоже разделся – ни футболки, ни шортов, ничего. Он был нагим, он лежал на ней, он даже что-то бормотал – слова, каких она не слышала очень долго, – и он двигался медленно, чего также не делал очень давно, и Татьяна вознаградила его могучим оргазмом и робкой просьбой продолжить, и он так и сделал, но почему-то для нее это оказалось уже слишком; он поднимал ее ноги и теперь двигался с такой силой, что из ее пересохшего горла вырывались крики боли и наслаждения, но она хотела еще… и он даже приоткрыл ненадолго глаза, глядя на ее молящие губы.

– О боже мой, Шура…

Она увидела его испытующий взгляд; он прошептал:

– Тебе нравится вот так, да?

Он поцеловал ее, но Татьяна откинулась от него и заплакала. Александр вздохнул и снова закрыл глаза, и на том все кончилось.

Александр собирался отправиться на поиски работы, Татьяна хотела бы отнести их одежду в прачечную самообслуживания. Но такой прачечной поблизости не было.

– Может, нам следовало снять дом ближе к прачечной?

Александр перестал рассовывать по карманам сигареты и деньги и уставился на нее:

– Так, давай проясним. Плавучий дом на Атлантике, прямо на воде, как ты уже видишь, или дом рядом с прачечной? Ты предпочтешь второе?

– Я не предпочитаю, – ответила она, смутившись и порозовев. – Но я ведь не могу стирать твою одежду в океане, так?

– Подожди, пока я вернусь, и мы решим, что делать.

Когда он вернулся, уже во второй половине дня, он сообщил:

– Я нашел работу. Причал Мэла.

Лицо Татьяны стало таким унылым, что Александр рассмеялся:

– Таня, у Мэла свой причал по другую сторону Мемориального парка, отсюда десять минут пешком вдоль набережной.

– А у Мэла тоже одна рука, как у Джимми? – спросил Энтони.

– Нет, малыш.

– А от Мэла пахнет рыбой, как от Джимми? – спросила Татьяна.

– Не-а. Мэл сдает в аренду лодки. И ищет кого-то, чтобы управляться с ними и еще катать людей дважды в день по заливу и к Майами-Бич. Мы пройдем там, люди посмотрят разные виды, а потом мы вернемся. Я буду водить моторную лодку.

– Но, Александр… А ты говорил Мэлу, что не умеешь водить моторную лодку?

– Конечно нет. Но я и тебе не говорил, что не умею водить дом на колесах.

Татьяна покачала головой. Это было что-то новенькое.

– С половины восьмого до шести. И он будет мне платить двадцать долларов. В день.

– Двадцать долларов в день! – воскликнула Татьяна. – В два раза больше, чем на Оленьем острове, и тебе не придется пахнуть рыбой! Как он может позволить