В самом Сердце Стужи. Том IV - Александр Якубович

Да, я бы мог отправить послание гонцом, чтобы выиграть время и напасть внезапно, но господин Камус заявил, что такие действия королевскими властями не приветствуются, ведь требования объявить междоусобицу для решения конфликта выполняются лишь формально.

Так что пришлось отправлять голубя.

Я всю дорогу судорожно думал, как мне выполнить ту часть плана, которую мы обсудили с Эрен, и при этом сохранить жизнь Арчибальду. В послании было четко указано, что если заложник будет казнен или изувечен, то наша война перейдет в непримиримую фазу. А значит, мы будем воевать до полного истощения сил одной из сторон. Или до физического устранения одного из воюющих лордов.

К моей удаче мы уже начали запасать зерно на будущий голод, который предсказала кровавая луна, так что даже если люди Фитца начнут разорять поля Херцкальта, надел протянет всю осень и зиму на припасах. Я же смогу нанести ущерб южному соседу несравнимо больший — пахотные земли у него обширнее, стояло несколько скотоводческих и свиноводческих ферм, имелась торговая пристань. Сжигать и грабить целей было в достатке, так что Фитцу провоцировать меня казнью Арчибальда совершенно не с руки.

Что не отменяло моих планов касательно мельниц соседа.

Эрен в своей жестокой расчетливости была совершенно права. Хоть моя жена и презирала купцов, но рассуждала она категориями будущих выгод крайне ловко, как опытная хозяйка надела. И ударить по мукомольным центрам, чтобы замкнуть на своей потенциально простаивающей мельнице весь хлеб не только Херцкальта, но и хлеб соседей — отличный план. Но сжечь мельницу будет недостаточно, ведь поставить новое здание и изготовить валы и механизмы, которые делались, в основном, из местной древесины — дело пары месяцев. Но вот если я уничтожу или украду жернова, это будет совершенно другой разговор.

Хотя термин «украду» тут неуместен. Я веду феодальную междоусобицу, а значит всё, что я возьму на землях соседей, можно будет считать военным трофеем. Не я обеспечил мне Casus Belli, высокомерно полагая, что сумею без проблем раздавить две дюжины воинов, а барон Фитц.

Да, за вычетом троих арестованных, Ларса, который сменил сословие и двух оставшихся в замке бойцов для охраны моей жены, а так же меня любимого, в моей дружине оставалось ровно двадцать четыре бойца. Две полные конные дюжины, вооруженные мечами, щитами и копьями, плюс восемь арбалетчиков на случай, если потребуется держать оборону.

На самом деле дружина лишилась не пятнадцати, а всех тридцати процентов своей боевой мощи. Ларс был гениальным воином, который двигался, словно опасный мелкий зверь и сражался с такой яростью и напором, что выстоять против него не мог даже я. При этом он умудрялся держать противоположный фланг и отдавать команды там, где я просто не мог уследить за сражением. А ведь дрались мы всегда в рассыпном строю — у нас было слишком мало бойцов для плотного римского построения или других типов атак, которые требовали большой численности.

Арчибальд же, не являясь талантливым солдатом, всегда зорко следил за бытом отряда, а во время драки — держался в тылу, составляя боевой резерв и командуя группой молодняка максимум из трех-четырех бойцов. Двоих из которых я, кстати, и оставил в замке, потому что без своего патрона ребята могли сгинуть в грядущей рубке.

И вот теперь двух ключевых людей отряда, двух моих заместителей, у меня под рукой не было. Остался только верный Грегор, который не только помогал мне существовать в условиях похода, но и прикрывал мою спину на поле боя.

— Как-то вы невеселы, милорд, — заметил едущий рядом со мной Петер.

— А какое веселье может быть от войны? — хмуро ответил я, поднимая забрало, чтобы не орать и не глохнуть в этой кастрюле одновременно. — Или вы считаете смертоубийство забавой?

— Упаси меня Алдир от таких мыслей! — воскликнул Петер. — Но то война у нас праведная же, милорд Гросс. Едем вызволять заместителя вашего, управляющего. Арчибальд многие дела решает нынче в Херцкальте, без него город, что тот отрок без направляющей руки будет.

— Да, без Арчи туго придется… — согласился я. — А что вы, сакратор, думаете касательно моего плана?

Я не стал говорить никому, что идея сжечь мельницы принадлежала Эрен. Но как только я огласил план боевых действий на границе владений, все мои бойцы мигом согласились, что затея здравая.

— Я не воин, а простой жрец… — начал юлить Петер.

— Вы образованный человек в первую очередь, — осадил я жреца. — С головой на плечах, которая нужна не только для того, чтобы в нее есть.

От этой шутки Петер едва не навернулся с коня, но все же сумел, не иначе, как с божьей помощью, удержаться в седле.

— Ох! Милорд Гросс! Чуть не случилась первая потеря! — утирая слезы, проговорил Петер. — Но тут вы правы, образован ваш скромный жрец.

— И что думают ученые мужи касательно нашей затеи? — спросил я.

Петер призадумался, а потом стал говорить:

— Не знаю, милорд, как дела обстоят в Атритале да Кемкирхе, но явно видно, что война эта не про честь, а про торговлю. А значит, развязали ее купцы, и воевать надо не против люда Атриталя или самого барона, а с купечеством. Пусть ответ Фитца стряпчему был оскорбителен для вас, как для аристократа, это лишь провокация. Само собой, если это не претит вашей чести, милорд.

Это были дерзкие слова. Говорить аристократу, что на него замахнулся даже не равный, а кто-то из более низкого сословия? Крайне опасно. Но Петер понимал, что я не типичный барон, да и чего уж греха таить, говорил он чистую правду.

Эту войну развязали купцы, а не барон Фитц. Вспоминая два моих визита в его город, лорд южного надела был ко мне скорее… безразличен. Ни разу Фитц не попытался вытащить меня на встречу или как-то познакомиться, хотя бы чтобы лично обозначить свое превосходство над вчерашним наемником. Ему будто бы было удобнее меня игнорировать, полностью отрицать мое существование и в этом тоже был свой смысл. Так Фитц показывал, насколько разнятся наши реальные статусы, пусть мы оба были пограничными баронами с небогатыми наделами.

— Не претит, — кивнул я Петеру, намекая, что жрец может продолжать говорить без опаски.

— Тогда следует делать всё, как и задумано, — продолжил Петер. — Ударите по первой большой мельнице, и купцы взвоют так, что барон Фитц лично отправится умертвлять вас, милорд. Думается мне, сосед наш на широкую ногу жил и не слишком в финансовых делах сведущ, точно не как вы с миледи.