Бесчувственный Казанова - Л. Дж. Шэн

Ах, да. Она. Лучше не бывает.

Эммет:

Ты же знаешь, что я подам на тебя в суд, если ты лжешь.

Риггс:

Ты это слышишь?

Эммет:

Что именно?

Риггс:

Как мое достоинство дрожало от страха.

Эммет:

Рано или поздно мне нужно будет увидеть свидетельство о браке, Бейтс.

Риггс:

Ничего. На твоем месте я бы тоже был одержим моим статусом.

* * *

Поскольку в ближайшие несколько месяцев у меня не предвиделось работы за пределами Нью-Йорка, я отправился на поезде в Джерси. Если я думал, что поездка в другой штат исцелит меня от клаустрофобии, то жестоко ошибался. Напротив, мне стало только хуже. Джерси был беззастенчиво, удручающе… ну, Джерси. Его прозвали «Подмышкой Америки» вовсе не за бурную ночную жизнь, культурную ценность и потрясающие виды. Там воняло. Я бесцельно побродил по дощатой набережной Атлантик-Сити, сделал несколько снимков, выпил пару банок пива. Этот город вдохновлял не больше, чем использованная ежедневная прокладка. Я занялся фотографией только по одной причине: хотел, чтобы работа заводила меня в дикие, экзотические места.

Нью-Джерси точно не был:

1. диким;

2. экзотическим.

Но какие у меня варианты? Вернуться в квартиру Даффи и наблюдать, как она суетится из-за работы и заправок для салатов?

Еще оставались мои друзья. Мне, конечно, нравилось их общество, но у них своя жизнь. Причем скучная, поэтому проводить с ними время в течение дня казалось бессмысленным.

Кое-как мне удалось не возвращаться в квартиру до девяти вечера. К тому времени, как я поднялся по лестнице, уже не сомневался, что Даффи доела органический здоровый ужин и либо работает за ноутбуком в своей комнате, либо ушла на любимое позднее занятие на велотренажере.

Я уже собрался вставить ключ в замочную скважину, как вдруг соседняя дверь открылась и из-за нее показался мужчина под шестьдесят с бежевой папкой под мышкой. Тот самый, который открыл дверь в здание, когда я на днях без предупреждения нагрянул к своей невесте. Лютый Гад.

Он был в твидовом пиджаке в стиле семидесятых и бейсболке, а еще примерно моего роста. Оборванец в духе GQ. Он взглянул на меня и простонал.

– Опять ты. Скажи, что Даффи не съехалась со своим временным увлечением.

– Даффи не съехалась со своим временным увлечением, – невозмутимо ответил я, отпирая дверь. – Она съехалась с любовью всей своей жизни.

А что, почему бы и нет, черт возьми? Нужно, чтобы все выглядело правдоподобно на случай, если органы власти постучатся к этому парню. К тому же я знал, что Поппинс придет в ужас, если узнает, что я сказал такое ее соседу, и одна только эта подколка может стать самым ярким событием моего дня.

– С любовью своей жизни? – Мужчина потер задник бейсболки. – Она только что рассталась со своим парнем. К тому же ты явно не в ее вкусе.

Этот парень что, борется за награду в номинации «Любопытный ублюдок»?

– Ты пишешь ее биографию? – Я толкнул дверь плечом. – А вообще не отвечай. Отнесусь к ее личной жизни с уважением и позволю самой все тебе рассказать, если захочет.

Если он лез к моей фиктивной невесте, я его точно придушу.

– Расскажет, – подтвердил он, хмуро на меня глядя, будто ему досаждало само мое существование. – Через пару дней во время нашей еженедельной встречи за выпивкой. Я Чарли. – Он шагнул вперед, чтобы пожать мою руку.

– Риггс.

– Бриггс?

– Без «Б».

Он вскинул брови.

– Необычное имя. Что оно означает?

– Без понятия. Родители свинтили, так что я не успел спросить. – Я убрал руку, пока происходящее не стало еще более странным.

– Жаль это слышать.

Я рассмеялся.

– Ничего, выжил.

– Ага. Вижу.

В этом доме живут сплошь социально дефективные люди?

– Эй, не хочешь пропустить по пинте? – Он указал вниз. – Еще светло, а у твоего соседа сверху урок игры на виолончели до десяти.

– Отличный аргумент, но я, пожалуй, пойду домой. – Я уже шагнул в квартиру, когда Чарли вдруг хмыкнул у меня за спиной.

– Очень жаль. Я как раз заканчиваю документалку о Масаи-Мара[13], и мне нужен взгляд профессионала, чтобы выбрать киноафишу.

Я остановился. Обернулся.

– И ты понял, что я фотограф, потому что…

– У тебя в руках профессиональная камера. – Чарли указал на мое плечо. – А я не полный идиот.

Это мы еще посмотрим. Большинство людей точно попадают в категорию идиотов.

А вообще, просмотр чужих снимков одного из самых захватывающих чудес Кении – не худший способ скоротать вечер. Особенно когда альтернативой выступали перебранки с сексуальной ханжой из преисподней.

– Да, ладно. – Я закрыл дверь. – Один бокал.

* * *

В баре мы с Чарли взяли по пиву Carlton Draught и просмотрели фотографии Масаи-Мара. Они вышли не такими и ужасными, но и не сенсационными тоже.

Я указал на фотографию, на которой слон стоял рядом с деревом, отчего то выглядело карликовым.

– Это твой самый классный кадр. Фон потрясающий. Пустыня напоминает Меркурий, хотя еще есть над чем поработать.

Вышло бы лучше, если бы фотограф снимал на камеру Canon с объективом 100–400 мм. Светофильтр тоже неподходящий. Чарли облокотился на липкую барную стойку и постучал пальцем по фотографии.

– Мне она тоже понравилась больше всех, но совсем по другой причине.

– Да ну?

– Если присмотреться, кажется, что слон плачет.

Я прищурился, внимательнее рассматривая фотографию. Слон и впрямь выглядел так, будто плачет.

– И давно ты занимаешься документальной съемкой? – Я посмотрел на Чарли, отпивая пива.

– Так долго, что уже могу называть это работой, а не хобби. – Он непринужденно рассмеялся. – Уже лет двадцать. Но я поздно начал и только потому, что у меня закончились деньги.

– А чем занимался до этого? – спросил я.

– В основном зрелыми состоятельными женщинами. – Его рука дрожала, пока он собирал разбросанные по стойке фотографии. Он что, алкоголик?

Я кивнул.

– Тяжела жизнь стареющего лиса.

– А ты? – Чарли пристально на меня посмотрел. – Давно занимаешься фотографией?

– С тех пор как окончил школу-интернат. – Я вертел в руке подстаканник, праздно размышляя, есть ли у моей фальшивой невесты еще такое нижнее белье, какое я видел на ней той ночью, когда она застукала нас с Гретхен. – Знал, что университетская среда не для меня и хотел как можно скорее увидеть мир. Мы никогда не знаем, когда отдадим концы, верно?

– Если повезет, не знаем. – Чарли задумчиво почесал подбородок. – Если не повезет, знаем.

– Ладно, Сократ. – Я сегодня слишком устал, чтобы слушать этого философа. – Ты меня понял.

– У тебя есть основания думать, что ты можешь умереть молодым? – Он взял свою бутылку, а его рука все так же дрожала. С