Любовь по-немецки - Мара Дорст

в данной ситуации было то, что телефон прихватил Карстен, когда утром возвращался за портмоне. Именно этой версии придерживался мой муж. Я не верила в это. Я не видела в этом для Карстена никакого смысла. Он сотни раз бывал у нас дома, держал мой телефон в руках и у него была такая же сотня возможностей украсть его. Но он никогда этого не делал. Украсть из-за самого аппарата? Мой мобильник был не в лучшем состоянии, он был довольно старый, а экран пересекали две большие глубокие трещины. Он не представлял собой никакой ценности, разве что информационную. На это и намекал Йенс:

– Карстен ревнует вас. Он подозревает, что в России у вас есть любовник и вы все время переписываетесь с ним.

– Что за глупости, – возмутилась я, – я переписываюсь с моей семьёй. Это естественно, ведь мы далеко друг от друга и я могу поддерживать с моими близкими связь только через мой мобильник.

Для меня не было никаких сомнений, что мой телефон у мужа, и, если речь идёт об информации, которую оттуда можно скачать, она представляет интерес именно для него, а не для Карстена. Я была убеждена, что Карстен любит меня и так же уверен в моих чувствах, как и я в его. Ему не было нужды устраивать мне проверку,

Однако мне пришлось сделать вид, что я принимаю эту версию. Йенс написал Карстену о пропаже, и тот обещал прийти при первой же возможности и помочь в поисках.

– Если телефон у него, он должен незаметно подкинуть его обратно, когда придёт искать, – сказал муж.

Карстен смог прийти только на следующий день. Мы снова перевернули весь дом уже втроем, но все безрезультатно. Это была невероятная и немыслимая ситуация. Все понимали, что телефон не мог исчезнуть сам по себе, однако оба отрицали, что имеют к этому какое-то отношение.

Совершенно естественно то, что в этой ситуации я начала испытывать страх. Было очевидно, что я столкнулась с ложью и насилием, так как именно так можно расценить то, что кто-то из них двоих присвоил себе право взять мою вещь, читать мою переписку и оставить меня в полной информационной изоляции без связи с моей семьёй.

Мой страх ещё больше усилился, когда в день пропажи я попыталась связаться с моей семьей через телефон Йенса, а он начал вырывать его у меня из рук.

– Это слишком дорого! – орал он.

– Но мои близкие волнуются за меня! – плакала я. – Я каждый день выходила на связь, теперь они думают, что со мной что-то случилось.

К сожалению, позвонить бесплатно через вотсап было невозможно так как перед отъездом я заблокировала Йенса в телефоне моей мамы, чтобы он не писал ей лишнего. Написать или позвонить сыновьям также было невозможно, потому что я не помнила номеров. Все они были записаны в моём мобильнике, которого теперь нет. Я так привыкла полагаться на мой гаджет, что ничего не держала в своей голове.

На компьютере Йенса я попыталась открыть свою страницу в социальной группе «В контакте», через которую я могла бы написать моим детям. Однако, когда я начала вводить пароль, оказалось, что я его не помню. Я перебрала все возможные варианты, но все было бесполезно. В моём телефоне я входила в эту социальную сеть даже не задумываясь, просто нажимая нужный ярлык на экране, так как пароль был установлен по умолчанию. Попытка восстановить пароль также не увенчалась успехом: при восстановлении новый пароль был отправлен на номер, под которым я регистрировалась в этой социальной сети. А так как телефон пропал, я не могла прочитать отправленную мне смс. Получался замкнутый круг.

Мне оставалось только одно: зарегистрироваться под новым именем. При регистрации мне пришлось завести номер Йенса, чтобы получить пароль доступа. Я «постучалась» к моему сыну Ване, прося добавить меня в друзья, чтобы можно было поддерживать переписку. Наконец я могла снова общаться с ним и хоть что-то сообщить.

Я написала сыну о произошедшем и о моих страхах по поводу моего мужа.

И я, конечно, не позаботилась о том, чтобы удалить переписку. Я просто вышла из страницы, совершенно не подумав о том, что она зарегистрирована на номер мужа и он может войти в неё, Честно говоря, я и не предполагала тогда, что он может дойти до такой степени вероломства. В моей семье читать чужую переписку было делом просто немыслимым. Поэтому мне даже не приходило в голову, что кто-то может вести себя иначе.

Однако уже через несколько минут мне пришлось убедиться в том, что эти правила совершенно ничего не значат для моего супруга. Он подозвал меня к компьютеру, и я в ужасе увидела, что моя переписка с сыном скопирована им в гугл-переводчик. В правой колонке весь текст был уже переведен на немецкий язык.

– Вы написали вашему сыну, что я сумасшедший, чуть ли не маньяк, – язвительно произнёс Йенс, указывая на экран.

– Так оно и есть! – возмутилась я. – Как вы посмели читать мою переписку?!

– А что тут такого? – отвечал муж.

– Если в этом нет ничего такого, то предоставьте мне вашу переписку с Карстеном тоже. Мне очень любопытно, о чем вы все время переписываетесь с ним по поводу меня. Или право чтения чужих писем распространяется только на вас?

По-видимому, да, это право принадлежало только ему.

Я кинулась к компьютеру, пытаясь удалить текст, но Йенс не дал мне это сделать. Он оттолкнул меня и выдернул компьютер из сети.

– Я иду за продуктами, потому что сейчас приедут мои дети. Мы поговорим, когда я вернусь.

И он ушёл, заперев меня на ключ. Его действия вызвали у меня ярость. Ещё никто не смел поступать со мной таким образом. Я бросилась к компьютеру и попыталась включить его, но все оказалось слишком сложно. Я запуталась в проводах, потом никак не могла найти, как включается монитор. Я нервничала, мои руки тряслись от негодования и страха, и у меня ничего не получалось, Кроме того, меня подгоняло время: вот-вот Йенс должен был вернуться из магазина, и я хотела успеть удалить всю переписку, причём не только с Ваней, до его прихода. Осознав всю тщетность моих попыток, я заплакала от бессилия. Увидев на столе второй телефон Йенса, которым он редко пользовался и поэтому не брал с собой, я схватила его и попыталась дозвониться домой. Однако и здесь я никак не могла разобраться с кнопками и у меня не получалось снять блокировку. Услышав, как хлопнула входная дверь, я быстро кинула его в мой рюкзак, чтобы повторить попытку позднее.

Вернувшийся Йенс увидел вываленные на стол провода и развернутый монитор, который я вертела во все стороны, пытаясь найти нужную кнопку.

– Вы сломали мой компьютер! – заорал он.

Действительно, монитор не включался, даже когда он сам попытался это сделать.

Меня разобрал истерический злой смех.

– Ну что же, вы сами виноваты в этом! Зачем вы выключили его, я всего лишь хотела удалить мою переписку. Это моя почта, и вы не смеете мне препятствовать.

Йенс безуспешно пытался наладить компьютер, бормоча ругательства на немецком. Я схватила его рюкзак и достала сигареты, которые он должен был мне купить. Дыша злобой, он бросился ко мне и попытался вырвать их из моих рук.

– Это не ваши сигареты, это куплено на мои деньги!

Я успела выхватить из пачки несколько штук и бросилась в спальню, пряча их в тумбочке. Остаться в этой нервной ситуации без сигарет было для меня катастрофой.

Я испытывала одновременно и страх, и ненависть. Я готова была сражаться до конца.

Надев очки и спрятавшись за кроватью, я снова попыталась разблокировать телефон Йенса. Внезапно я услышала, что он ищет свой телефон. Меня охватил страх: сейчас он начнёт набирать свой номер, и звонок выдаст меня. Я лихорадочно пыталась найти кнопку отключения звука,