Фронтовой дневник княжны-попаданки - Валентин Денисов

— А вы, Аглая, много ли молодых людей с ума свести сумели? — фыркает Марфа Ивановна.

— Да упаси вас Бог, Марфа Ивановна! Да разве ж можно мне кого-то с ума сводить? — несмотря на возмущение, Аглая заходится краской. Видно, что и сама бы не прочь, чтобы ей звезды с неба достать обещали. Но не положено. Она на служение другому сердце свое отдала.

— Девоньки, миленькие мои, да что же вы тут разводите на пустом месте? — решаю закрыть эту тему. А то еще того и глядишь, до добра не доведет.

— И то правда, — с благодарностью смотрит на меня Аглая. — Чего это мы тут обсуждать удумали? Что это у нас, других дел нету что ли?

— Дела-то у нас есть, — тяжело вздыхает Марфа Ивановна. — Да ведь мечтать-то, оно же приятнее, чем на раненых смотреть.

— Приятнее, да не полезнее, — поучает Аглая. — А нас на пользу сюда прислали. Значит пользу и надо приносить.

— А как по мне, так мечтать тоже не вредно, — вставляю я свои три копейки. — Я вот мечтала о многом в своей жизни. А сейчас смотрю вокруг, сижу в чужом доме, на чужой кровати, вокруг война… А ведь мечты-то все равно сбылись. Пусть по-своему, но сбылись.

— А у меня ведь тоже сбылись! — Марфа Ивановна даже садится и на меня смотрит. — Я ведь по желанию батюшки помощницей в пекарне стать должна была. А я жуть как не любила руки в тесте пачкать. А в медицинскую сестру с самого детства играла. С соседним мальчишкой. Он у меня пациентом был всегда.

— Вот видите, как хорошо выходит, — радуется Аглая. — Получается, что не зря мы все здесь оказались.

— Не зря, — соглашаюсь я. — Так что и мечтать хорошо и пользу приносить тоже надо.

Вот только знать бы еще, куда нам идти и что делать. Серафим Степанович ведь указаний никаких нам не дал. Сказал только за дело браться. А как браться за дело, если здесь мы никакого начальника не видели и что делать никто не говорил. Неужели сегодня и без нас управиться сумеют?

— Знаете, что, девоньки мои? А не пойти ли нам к больнице, да не разузнать ли, что делать надобно? А то так и пролежим весь день без дела, — все же решаю я.

— И то верно, — соглашается Марфа Ивановна. — Работы-то сегодня на переправе много. Видать и забыли про нас совсем.

— А что, если не забыли? Что, если сидеть нам надобно до особого распоряжения? — Аглая берется за крест и начинает пальцами его перебирать. Нервничает значит.

— Да где же то видано, чтобы сестры милосердия в стороне отсиживались? — вспоминаю, как в фильмах показывали бесстрашных и отважных девушек, которые бегали под пулями и солдатам помогали. Сама я, конечно, так поступать не хочу, у меня квалификация слишком высокая, чтобы жертвовать собой. Но идти без лишнего приказа проводить операцию — это только за радость!

— А мы и не будем отсиживаться! — Марфа Ивановна встает на ноги и широкими шагами направляется к двери. — А ну-ка, девоньки, кто за мной?

Встаю и иду следом. Сестра Аглая немного неуверенно, но все же также следует за нами.

Вот только проявить инициативу у нас не получается.

— Ну что, обустроились вы здесь? — раздается голос самого великого князя Николая Николаевича и в дом входит его высочество.

И я только сейчас понимаю, что не имею ни малейшего понятия, как нужно себя с ним вести!

Глава 25 Великий князь

— Здравствуйте! — теряюсь я, при виде великого князя и зашедшей следом за ним свиты.

Не знаю, что еще можно сказать брату самого императора. Не уверена, что с ним вообще можно общаться, как с обычным человеком. Но ничего необычного в нем тоже не вижу.

— Ваше высочество, замечательно обустроились, — приходит на выручку Марфа Ивановна. Она-то уж точно умеет общаться с высокоблагородными господами. Ее же этому с детства учили.

Как, наверное, и Анастасию Павловну. Вот только я — не она!

— Всего ли вам хватает, красавицы? — великий князь по-хозяйски обходит комнату, внимательно осматривая смятые кровати и лежащие на полу вещи.

Так и кажется, что сейчас упрекнет нас, что все не по уставу.

— Всего хватает, ваше высочество, — рапортует Марфа Ивановна. Разве что по стойке смирно не встает.

— Вот и славно, что всего хватает, — обойдя полный круг, Николай Николаевич останавливается и осматривает нас. С ног до головы.

Под его взглядом я аж голой себя чувствовать начинаю. Кажется даже, что на меня он дольше, чем на остальных смотрит. Будто интересна ему очень.

Но более ничего не произнеся, он просто разворачивается и уходит. И свита уходит следом за ним

— И что это было? — не понимаю я.

Представшая только что передо мной картина очень напоминает мне утренний обход дежурного врача в выходной день: здравствуйте, все ли хорошо, простите, но ничем не хочу вам помочь.

— Как это что? Сам Николай Николаевич нас своим вниманием порадовал, — Марфа Ивановна вся сияет от восторга. — Это ж надо так! Счастье-то какое!

— А я уже и не мечтала Николая Николаевича так близко увидеть, — краснеет сестра Аглая. — А он мне таким красивым показался… Одним словом — императорская кровь!

Смотрю на них и не понимаю, что это. То ли величие имени на них так действует, то ли вкус у них так себе. Но лично мне внешность Николая Николаевича не по вкусу пришлась. Какой-то он… хмурый, широколобый, неказистый. В общем, не мой типаж мужчины.

Но говорить об этом я не собираюсь. Мало ли кого это задеть может.

— А чего заходил-то он? — вместо этого решаю уточнить я. А то мало ли чего упустила из внимания.

— Заходил-то? — хмыкает Марфа Ивановна. — Так посмотреть все ли в порядке, убедиться, что все, как ему угодно устроено.

— Разве у него для этого специально обученных людей нет? — не понимаю, зачем самому командующему нашей армией по домам сестер милосердия слоняться. Может ищет чего или кого?

— Да разве на кого в этом деле