Измена. Хочу тебя разлюбить - Чарли Ви

под глазами из-за сломанного носа. Перелом ребра. Сотрясение. Она еще легко отделалась, сказал доктор. Я сжал её пальчики и прижался губами. Как бы мне сейчас хотелось все вернуть назад.

Дверь в палату распахнулась и на пороге появился врач.

— Вы всё ещё здесь? Я же вам говорил, езжайте домой, отдохните. Ваше присутствие здесь бесполезно.

— Я хочу быть рядом со своей женой.

— Ваше право. Но у неё сейчас запланирована операция, можете подождать в коридоре.

— Какая операция? Мне никто ничего не говорил. Я разрешение не подписывал.

— Хорошо, давайте подпишем документы сначала, а ваша жена конечно же подождет.

— Хотя бы скажите, что за операция?

— Выскабливание после выкидыша.

— Выкидыш?

— Ваша жена была беременна, но после многочисленных ударов это был вполне вероятный конец.

Как беременна? Но мы же только недавно…

Я посчитал сколько прошло с того дня у Макса с Ксюшей — три недели. Холод и апатия сковали тело. Теперь к вине за то, что случилось с Соней еще добавилась вина за моего неродившегося малыша. Зачем я разжал руки? Не надо было выпускать её. Как бы она ни кричала, надо было держать.

— Она вам наверно не сказала. Сочувствую. Но всё же прошу выйдите из палаты.

Не помню как ноги вынесли меня в коридор, потом на улицу и в ближайший бар. Хотелось забыться, залить свои мозги алкоголем, чтобы не думать, не чувствовать эту неимоверную тяжесть в груди. Ведь я понимал, что теперь она меня никогда не простит. Я бы не простил.

* * *

Зеленая поляна перед маминым домом утопает в цветах. Точно таких же, как и у Глеба в саду. Я сижу на покрывале расстеленном на зеленой шелковистой траве, а рядом лежит маленький мальчик. Его зеленые глаза, как у меня смотрят серьезно и так по взрослому будто он всё понимает, тянет ко мне свои маленькие пухлые ручки и даже не кричит.

Мне хочется взять его, но я никак не могу дотянуться. Он лежит в полуметре от меня, а я не могу взять его на руки. Как странно… Через мгновение я замечаю как быстро он начинает расти.

Вот ему лет пять, он улыбается улыбкой Глеба.

Вот ему уже десять, руки в карманах, показывает язык.

Вот уже подросток, смотрит исподлобья, но я знаю, что любит. Тяну к нему руки, хочу сказать как люблю его, но он качает головой и уходит.

Глава 26. Ты мне больше не нужен

Открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь. Перед глазами всё плыло. Я подняла руку, чтобы протереть глаза, и нащупала пальцами ткань на носу. Бинт?

Воспоминания хлынули потоком: Глеб с Ксюшей в кабинете, руки Глеба на моих запястьях, лестница и адская боль.

Я упала? Тогда понятно, почему всё вокруг белое. Неужели так сильно разбилась, что даже в больницу попала? Странно, но ничего не болело.

— Очнулась.

Надо мной появилось незнакомое лицо девушки.

— Кто вы? — спросила я, но вместо привычного голоса услышала звук больше напоминающий карканье вороны.

— Я Аня, ваша сиделка. Глеб Викторович нанял меня на время его отсутствия. Сам он уехал ненадолго, по работе.

Сиделка? Глеб ненадолго уехал? Будто он сидел со мной всё время. Такое даже представить сложно, не то что поверить.

— И сколько же я была без сознания?

Язык еле ворочался, прилипая к нёбу, которое высохло оттого, что я дышала ртом.

— Два дня.

Аня подняла стакан с водой и, придерживая мою голову, поднесла его ко рту. Я сделала несколько глотков. Несмотря на охватившую слабость, почувствовала себя немного лучше. Даже забитый нос уже не так раздражал.

— Что…, — в горле запершило, я откашлялась и чуть не взвизгнула от боли в боку. — Что говорят врачи?

— О вашем состоянии? — переспросила Аня.

Я кивнула.

— У вас много ссадин, ушибов, сотрясение, сломан нос и ребро.

— Ох! Как замечательно я упала. Наверно, все ступеньки собрала. Да, эпическое падение получилось.

Аня сочувственно улыбнулась.

— Давайте я вашего лечащего врача позову. Он вам лучше всё расскажет.

Не дожидаясь моего ответа, она юркнула за дверь. Мне лишь оставалось изучать стены и потолок в ожидании. Но я решила провести собственный осмотр, чтобы лучше понимать, насколько всё плохо. Подняла руки, покрутила головой, подняла ноги по очереди. Болел бок, голова и немного тянуло внизу живота.

Наверно, месячные пришли. Месячные… я вспомнила о поздравлении врача, что стану мамой. Вся кровь отхлынула от лица. Жив ли остался мой малыш? Почему болит живот?

Дверь распахнулась, и в палату вместо врача вошёл Глеб. Выглядел он непривычно угрюмым и осунувшимся, а увидев меня, его взгляд потеплел, и морщинка между бровей расправилась.

— Как себя чувствуешь?

— Что ты здесь делаешь? — вместо ответа спросила я.

Глеб на секунду приостановился, но упрямо подошёл к кровати и взял за руку.

— Я твой муж, и должен быть рядом с тобой.

— Серьёзно? А мне кажется тебе сейчас надо быть с Ксюшей или Кристиной. Они тебе больше подходят.

— Между мной и Ксюшей ничего нет. Да она мне нравилась в самом начале знакомства, но она выбрала Максима. Нашу дружбу я уважаю и не пошёл бы на такое предательство.

Меня мучил вопрос, успел ли кто-нибудь рассказать ему о моей беременности, но всё равно боялась спрашивать его об этом. А если сейчас войдёт врач и он всё расскажет.

— Почему мне верится в это с трудом. Извини, Глеб, но я больше не хочу участвовать в этом фарсе. Я хочу расстаться. Хочу вернуться домой в свою деревню. Без тебя.

— София, послушай меня, пожалуйста. Я знаю, что был неправ. Но я не хочу разводиться. Тем более, сейчас, когда обидел тебя…

В палату вошёл врач и Глебу пришлось прерваться.

— Добрый день! Наша спящая красавица очнулась. Меня зовут Роман Андреевич, я ваш лечащий врач.

Он подошёл ко мне, Глебу отступил, уступая место, и врач присел на кровать.

— Здравствуйте! Можно попросить выйти моего мужа?

Роман Андреевич повернулся к Глебу.

— Заставить я не могу. Только если попросить.

Глеб стоял немного ссутулившись, спрятав руки в карманы, и буравил меня взглядом.

— Я не думаю, что мне надо выходить, — его голос звучал твёрдо и мрачно. — Вряд ли есть что-то такое, о чём я не знаю.

Я перевела взгляд с лица Глеба на врача, тот смотрел с сочувствием. Предчувствие беды сдавило грудь, но я продолжала надеяться, что всё не так плохо.

— Да, Софи, я знаю про твою беременность. К сожалению, уже бывшую, — вновь заговорил Глеб.