Истинная помощница для столичного мага - Анастасия Коскова

– Доверяю, – покривила я душой. – Просто не очень голодна, да и руки у меня грязные.

– Да где запачкать-то успела? – всплеснула руками Камея Фаситовна. – У нас грязь развестись не успевает. Мы ее прямо на подходе истребляем. Уверяю тебя. Зря переживаешь, кушай. «Не очень голодная» – значит, голодная. Я ваш молодежный язык знаю. У меня пять внуков и семь правнуков! По глазам вижу, когда вы, детки, есть хотите.

– Да погоди ты, Камея, – прервал ее Карл Карлыч. – Посмотри на девочку. Платьишко поистрепалось, грязное все. Вряд ли Чарли такая неряха, личико-то чистое, ноготочки подстриженные... Я как ее принимал, мне сказали, что с соседкой и подраться может. Вдруг Чарли нашу по земле повалять успели?

– А действительно. Чарли?

Оба старичка тут же с живейшим интересом повернулись ко мне, желая услышать все подробности нашей стычки с Мирьям. Вкратце свою историю я рассказать успела, как и сообщить о неожиданной встрече, приведшей к заточению. А вот откуда я шла – они еще не знали.

На мгновение я засомневалась, говорить ли, ведь меня могли неправильно понять. Но взгляд сам собой зацепился за белые цветочки на платье Камеи Фаситовны, а после она и вовсе всучила в руки пиалу с чаем.

– Попей, деточка, а то ты будто бы дрожишь вся. Пей и расскажи нам все, – ласково улыбнувшись, проговорила она.

Глоток ароматного чая я сделала машинально, а опомнилась только когда пиала опустела.

– Так что? Где руки-то успела запачкать? – заинтересованно кивнул мне Карл Карлыч, со скрежетом пододвигая ко мне складной стульчик, на котором сидел.

– Возле сгоревшего гномьего посольства, – через силу сообщила я, глядя, как старички быстро переглянулись. – Я бежала его… даже не знаю… тушить? Посла спасать? А получилось, что опоздала.

– Не спасла? – сочувственно склонила Камея Фаситовна голову набок.

– Сам спасся, – вздохнула я. – И даже потушили до меня.

– Вот негодяи, – цокнул Карл Карлыч. – Могли бы и дождаться такую хорошую девочку.

Я покосилась на него с подозрением, но тот, улыбнувшись, протянул мне тряпицу.

– Вытирай руки. Чистая. А потом кушай. Внученька у меня настоящее золотце. Готовит просто загляденье, попробуй. Без ума останешься.

«И что мне потом, безумной делать?» – хотелось бы спросить мне, но вместо этого я послушалась Карла Карлыча.

Пирожки со странным названием и правда оказались вкуснющими, а внутри наполненными мясным соком, которым я едва не обрызгала платье.

– Ох, беда-бедовая, а не Чарли, – взмахнула рукой Камея Фаситовна. – На, постели на колени, а то, когда еще ты платье сменишь. Не будем тебя пачкать еще сильнее.

В руки мне передали темный платочек, но пока я раскладывала его на коленях, как велено, пальцы наткнулись на незаметный вышитый рисунок в тон.

– А зачем тебе спасать посла нужно было? – поинтересовался вдруг старичок. – Или ты, как внучок Камеи, спать не ложишься, не сделав за день пять добрых дел?

В горле аж зачесалось от желания рассказать и про посольство, и про Артемиса. Какое… подозрительное желание. Повезло, что скрывать мне нечего.

Нет… Чувствую, предупреждать о способностях Ирмы старушку не нужно.

Мысленно вздохнув, я подхватила еще один пирожок. Раз уж я не объедаю бедных старичков, а попадаю в их коварно расставленную ловушку (по-другому ситуацию не назовешь), то можно и не скромничать.

– Давайте я начну с самого начала? Утром я устроилась на новую работу…

Рассказ занял не так много времени, как мне представлялось.

Такие насыщенные сутки уложились от силы в полчаса, хотя, казалось, если вспоминать все подробности, рассказ мог продлиться несколько дней, если не месяц.

 – Да-а-а, дела… – задумчиво проговорила Камея Фаситовна, когда я закончила.

Магическая лампа в коридоре, отвлекая нас, начала тускло мигать.

– Поправить бы надо, – покосился в ту сторону Карл Карлыч. – Нехорошо, что мигает. Проснуться кто-нибудь может.

– Потом. С такой ерунды не проснуться, – махнула рукой Камея Фаситовна, разливая чай по новой. – Тебе нашего света мало, что ли?

– Да нет, достаточно… – начал было он, но тут в коридоре вдруг раздались тяжелые уверенные шаги. – Так. А это кто? И почему его слышно?

Камея Фаситовна шикнула, выразительно кивнув на меня, но отставила заварник и вдруг, поправив обод незамеченного ранее браслета, создала над рукой внушительный огненный шар.

– Нет. Это наш. На нашего бы сработала система оповещения, – неожиданно чистым и сильным голосом, лишенным даже малейшего намека на старческую немощность, произнесла она. – Чарли, накройся-ка пледом и не мешай. Это могут быть гости твоей соседки, не хотелось бы, чтобы ты пострадала.

Глава 27

Не выпуская с руки огненного шара, Камея Фаситовна встала и чуть сместилась, чтобы стульчик со стоящим на нем заварником, не перегораживали путь.

Проследив за этим действием, Карл Карлыч буквально на цыпочках подсел ко мне на койку и стал переставлять нашу посуду себе за спину. Последним он положил туда тарелку с писикунчиками, кинул на Камею Фаситовну взгляд, полный сожаления, и накрыл все улики вязанным пледом уборщицы.

А уборщицы ли?..

Но рассуждать на эту тему было некогда. Гулкий звук шагов исчез, как и в прошлый раз, внезапно. Будто шедший мужчина растворился в воздухе. Мы настороженно переглянулись.

Секунда тишины, две…

– Мирьям… Мирьям! Ты что, спишь? – донесся до нас возмущенный бас, а после звук, будто кто-то с силой пнул решетку.

– Мирьям? Вот что за дура… Сказал же, что вытащу. Кто же в такой ситуации спать уляжется?

Никто, вероятно.

Я покосилась на Камею Фаситовну, та на меня. Мол, и что такого? Ну усыпила я твою соседку. Что делать будешь?

Делать я по этому поводу ничего не собиралась, так что просто молча пожала плечами, получив от старушки, которая, кажется, только притворяется старушкой, одобрительный кивок.

Вновь раздался звук пинаемой решетки, заставивший Карл Карлыча насупиться и проворчать:

– Ишь, без приглашения пришел, и сразу казенные вещи портит... Дома у себя пинай, что хочешь, а тут столько денег не выделяют, чтобы после каждого «я сказал, что вытащу» дверцы менять…

Стоило старичку открыть рот, как Камея Фаситовна тут же дотронулась до своего браслета-артефакта и огонь с ее ладони пропал, а сама она сгорбилась, принимая более привычный вид в ожидании «гостя».

Гость не заставил себя долго ждать,