Истинная помощница для столичного мага - Анастасия Коскова

Глава 25

Было что-то настораживающее в этих шагах и неестественной тишине, что царила в темнице.

Хм, а я ведь действительно не слышала ничего, кроме своего дыхания. Ни возни Мирьям по ту сторону стены, ни разговоров других заключенных. Не можем же мы быть единственными преступницами на весь город!

Шаркающие шаги все приближались и приближались, эхом отражаясь от голых каменных стен, пока звук вдруг не оборвался, словно его и не было.

В этот момент наличие решетки меня даже порадовало. Ведь она не только не дает мне выйти, но и посторонним внутрь зайти не дает…

Подтянув ноги к груди и обняв их руками, я не отводила взгляда от кусочка коридора, который могла разглядеть.

– Ох, мила моя, не спишь, да? И мне нельзя. Вот и подумала, дай-ка я тебя навещу. Наш Карл Карлыч сказал, что ты тако-о-ое пережила… Может, чайку согревающего и поддерживающую беседу? А то я тут до часа волка дежурить буду, нужно как-то продержаться, – послышался старческий, немного шепелявый женский голос, и я с облегчением выдохнула.

Вот ведь… Придумала себе страшилки непонятные. Наверное, это та самая Камея Фаситовна, которая и занимается уборкой. Поблагодарить ее, может, за то, что вокруг так чисто?

Теперь из соседней камеры послышался шорох.

– Пережила, да… И нет, не собираюсь я тебя развлекать, бабка. Уйди. И без тебя тошно, – раздался раздраженный голос Мирьям.

Камея Фаситовна вздохнула тяжело.

– Какая ты…

– Какая есть, – отрезала Мирьям. – Хотя стой!

Раздалась легкая дробь, отбитая пальцами по чему-то мягкому, видимо, по матрасу, на котором она сидела, а после почти невесомые шаги.

– Бабка, если действительно хочешь помочь – передай тайком вот это письмо по указанному адресу. Тебя достойно вознаградят. И даже не пытайся открыть. Оно магически защищено.

Я нахмурилась, разворачиваясь к решетке уже полностью.

Магически защищено? Но у Мирьям ведь нет сил. Какой-то артефакт с собой принести она не могла – мы прошли через специальную рамку-определитель. Тогда откуда письмо? Не могла же она написать его заранее! Кто вообще может предположить, что ночью окажется в тюрьме?!

– И не собиралась я открывать, – вновь прозвучал старческий голос, в котором чувствовалась обида. – А вознаграждение – это хорошо. Зарплата-то у меня небольшая. Каждой медяшке рада буду.

– Вот и отлично.

Послышался шорох передаваемого письма, шаги Мирьям обратно к койке и непонятный тихий шепот, перешедший в глухое «бум».

Интересно, что это было?

– А ты, деточка, тоже письмо передать хочешь? – раздался вдруг голос Камеи Фаситовны возле уже моей решетки.

Я схватилась за сердце, оттого неожиданно он прозвучал. Да и шаркающих шагов слышно не было… Как странно.

Во все глаза я смотрела на старушку, чем-то неуловимо походившую, на сопровождавшего нас Тильда, только росточком ниже меня. Такие же густые брови и высоки скулы, таки же впалые, темные глаза. Ссутулившаяся, замотанная в шаль, которая почти полностью скрывала… знакомую мне голубую ткань, расшитую мелкими белыми цветочками. Не у Ирмы ли Камея Фаситовна свой наряд заказывала? А если да, знает ли, что грозит ее мужу?.. Может, предупредить, или не стоит?

– Деточка? – напомнила она о себе, когда я совсем уж задумалась.

– Ой, простите… Нет, письма у меня никакого нет, – покачала я головой. – Но, если на словах передадите моему начальнику, где искать – буду очень благодарна!

– Тоже заплатишь? – хитро улыбнулась старушка, склонив голову набок, на что я только руками развела.

– Разве что беседой. Денег у меня нет, а в том, что мой работодатель заплатит вам за такие новости – не уверена.

– А что так? – удивилась она. – Неужто за тебя не вступится? Или человек гнилой?

– Хороший человек. Даже замечательный! – быстро замотала я головой, чувствуя иррациональную обиду за то, что старушка подумала плохо об Артемисе. – Правда-правда замечательный!

– Ох, деточка, да ты же сама себе противоречишь! – покачала она головой. – Почему, думаешь, не заплатит? От этого же твоя свобода зависит.

Я вздохнула, крепче обнимая свои колени.

– Понимаете, я его знаю меньше суток, а уже столько неудобств доставила… Не знаю, может, у него терпение лопнет сейчас, и он себе другую помощницу найдет. Это ведь куда проще, чем постоянно меня выгораживать… А у него дела. Посольство, гномы, сделка… Нет, не могу вам обещать что-то за Артемиса. Простите.

Камея Фаситовна задумчиво хмыкнула, окидывая меня не по-старчески острым взглядом.

– А знаешь, деточка, согласна я на беседу. Очень уж интересно послушать, как же так вышло, что у той, кто стащил целую горсть драгоценных камней, предназначавшихся для отделки платьев, и медяшки нет, за себя вступиться.

Мое лицо вытянулось.

– Так в чемодане были драгоценности?!

Ох, да мне, оказывается, повезло, что мисс Тишхок выставила меня утром, да еще и распахнувшийся чемодан в лужу кинула! Так, хоть все присутствующие при скандале смогут подтвердить, что ничего подобного там не было…

– Чай. Нам определенно нужен чай, – вместо ответа, вновь покачала головой Камея Фаситовна и, развернувшись, пошаркала прочь.

И все бы ничего, но буквально через пару секунд, за которые она ни за что не успела бы выйти из коридора, звук шагов исчез.

Глава 26

– Деточка, а почему ты посикунчики не ешь? Мне их внучка перед вечерней сменой принесла. Свежие еще.

Я с сомнением посмотрела на маленькие пирожки, которые Карл Карлыч подкладывал мне на тарелку. Все в них было хорошо, и румяные бочка, и маленький размер – как раз на один укус, и мясной запах. Но название… название смущало. А еще тот факт, что, позабыв о своих обязанностях, местный хранитель ключей и уборщица устроили из моей камеры уютную комнатку. С яркой магической лампой на принесенном стульчике. С вязаным пледом, которым предложила укутаться Камея Фаситовна, посчитав, что я мерзну. С большим заварником и крупными пиалами, где были высечены красивые пионы.

Буквально пара вещей и приятная компания, я мне то и дело приходилось напоминать себе, где я нахожусь.

– Неудобно ей, небось, угощаться. Даже чаечек твой не пьет. Хм, Карлыч, а может, деточка переживает, что ты ее отравишь?

Камея Фаситовна качнулась на раскладном стульчике, стрельнув в меня выразительным взглядом.

– Как же это, отравлю? – отставил свою пиалу старичок. – Ты, правда, так