Измена. Твоя не единственная - Марина Мартова

Через какое-то время в номер вбегают знакомые ребята из здешней охраны. Нас с трудом разнимают, но мы ещё несколько раз порываемся вцепиться друг другу в глотки.

Адреналин бушует в крови. В голове шумит. Сердце бешено бьётся о рёбра, рискуя их пробить.

— Ублюдок! — зло сплёвываю на пол.

— Не подходи к моей жене! — кричит Игорь, пока его несколько человек ведут к лифту, и снова дёргается в мою сторону, — я тебя закопаю, тварь, только тронь её!

— Попробуй только приблизиться к Кате, ушлёпок! — ору ему в спину, — хрен ты получишь, а не Катерину, гандон!

— Убью, тварь! — доносится перед тем, как лифт закрывается.

Глава 31

Катя

Я абсолютно без сил оседаю на пол. Руки трясутся. Вокруг кровь, сломанная мебель, картины…

— Ты как? Сильно испугалась? — встревоженно раздаётся надо мной.

Поднимаю взгляд вверх. Сергей стоит рядом опираясь плечом на стену, а когда ловит мой взгляд, опускается рядом со мной на корточки.

Его лицо в крови, под глазом уже расплывается синяк, верхняя губа разбита.

— Я очень за тебя испугалась, — шепчу.

Вокруг нас суетятся откуда-то так быстро взявшиеся горничные, убирают следы этой вакханалии, и абсолютно никто из персонала не задаёт мне вопросов и не ворчит.

Очевидно, служащие гостиницы привыкли, что в новогоднюю ночь клиенты устраивают подобное.

Сергей протягивает руку и проводит кончиками пальцев по моей ладони, и я замечаю, что костяшки его пальцев сильно сбиты.

— Что, даже немного не переживала за мужа? Даже как-то обидно, — ухмыляется и тут же кривится. Аккуратно дотрагивается до разбитой губы рукой.

— Здесь есть аптечка? Нужно обработать твои раны, — спохватываюсь и поднимаюсь, опираясь рукой о стену.

Не хочу отвечать на его вопрос. Не хочу о муже ничего слышать… думать и вспоминать не хочу.

Нет и не было в моей жизни этого человека.

Сергей меня понимает и больше не задаёт вопросов. Думаю, по мне видно, что отвечать я сейчас не готова.

Я в полном раздрае. Нет мыслей, нет эмоций… пустота в душе… звенящая тишина…

Мужчина быстро осматривается по сторонам, а потом молча берёт меня за руку, выводит из номера.

Не сопротивляюсь, лишь поправляю на себе забрызганный кровью халат и на выходе надеваю тёплые тапочки.

Босс открывает передо мной дверь своего номера и жестом приглашает войти.

Здесь чисто и очень красиво. Кипельно белый цвет переплетается с зелёным. Ничего не валяется и одежда не висит на спинках кресел.

Мне нравится тут, но не из-за цвета и обстановки, а из-за ощущения безопасности.

Где-то внутри меня появляется чувство, что с этим мужчиной я под защитой.

— Присаживайся, — Сергей кивает на два огромных кресла, стоящих напротив кровати, — или можешь умыться, принять душ. В ванной есть чистый халат и полотенца.

Эти слова, сказанные спокойным уверенным голосом, прошивают меня насквозь и вырывают из какого-то ужасного оцепенения.

Тут же представляю, как я сейчас выгляжу и липкое ощущение мерзости расползается по телу.

— Да, — вздыхаю и потираю ноющие виски, — если ты не против, то я воспользуюсь твоим предложением и хорошенько умоюсь. Думаю, видок у меня тот ещё. Я быстро.

— Отлично, а я пока найду свою походную аптечку. Не помню, куда положил её.

Не верю, что Сергей способен забыть хоть что-то, но киваю и прохожу мимо копающегося в своей сумке босса.

Закрываю за собой дверь ванной комнаты, прижимаюсь к ней спиной и выдыхаю. Я благодарна Сергею за понимание… за несколько минут тишины и возможность побыть сейчас наедине с собой.

Через несколько секунд отлипаю от двери. Подхожу к раковине, включаю тёплую воду и, не поднимая своего взгляда к большому овальному зеркалу, умываюсь.

Набираю в руку мыло, когда вижу красные потёки на белоснежной раковине. Память услужливо подкидывает картинки произошедшего, и меня снова внутренне начинает трясти.

Тщательно намыливаю лицо подрагивающими руками, а потом несколько раз всё смываю… и только после этого поднимаю голову и смотрю на себя в зеркало.

Ужас, Катя… просто ужас.

Холод неприятной волной проходит по телу, и я отворачиваюсь от беспощадной зеркальной поверхности, быстро промакиваю лицо полотенцем и выхожу в комнату.

— Нашёл! — Северов в руках держит небольшой пластиковый футляр и довольно улыбается, но его улыбка не касается глаз. Я чувствую, как Сергей сканирует меня своим льдистым взглядом, и уверена, он многое видит.

Не позволяю себе раскиснуть, стараюсь держать себя в руках.

Сажусь в кресло, достаю из аптечки вату и перекись и начинаю аккуратно обрабатывать раны и ссадины Сергея.

На мужчину стараюсь совсем не смотреть, зацикливаюсь на ранках. Сергей же, наоборот, глаз с меня не сводит. Я кожей чувствую, как он осматривает каждый сантиметр моего тела… и судя по всему, ему абсолютно не нравится то, что он видит.

Как же паршиво от понимания, что Сергей обо всём, что со мной произошло, догадывается.

— Катя, — невольно вздрагиваю, когда Северов спустя несколько минут тишины, в которой было слышно лишь наше дыхание, обращается ко мне.

— Что? — лишь на миг перевожу взгляд на мужчину и тут же снова опускаю его на очередную рану.

— Я распорядился, чтобы нас переселили в двухместный номер с двумя спальнями, — перестаю дышать и резко вскидываю свой взгляд на Северова, — и не смотри на меня так. Я больше не позволю этой твари прикоснуться к тебе.

Глава 32

Игорь

Первое, мать его, января!

Новый год на дворе!

Новое блядь счастье в доме!

У кого-то, наверно, так и есть. А мне бы старое вернуть обратно…

Сижу и напиваюсь в каком-то третьесортном баре, благо по трассе, на которой меня выкинули, идти не так далеко было… аж всего пару часиков…

Твари! Избили меня и бросили хрен пойми где!

Осторожно наклоняюсь к столу. Внутри и снаружи всё болит. По-хорошему мне бы в больничку нужно, но я решаю с этим немного повременить.

Подрагивающей от напряжения рукой беру очередной стакан с дешёвым пойлом и залпом выпиваю.

На вкус паршиво и горько как моча гоблина, но обезбол отменный… может, мне ещё и память сотрёт… было бы отлично.

Ставлю стакан на стол и медленно аккуратно откидываюсь на спинку красного, затёртого до дыр, провонявшего пролитой на него сотни раз едой дивана.

Закрываю глаза и перед мысленным взором