Соловейка. Как ты стала (не) моей - Полина Рош

Но старику-жрецу его взгляды были нипочем, этот суд ему безразличен. И сподручники его тоже безразличны. А раз никто не виноват – значит виноваты все, невозможно не увидеть страх и смерть, не услышать крик. Осталось только всё закончить.

– Уложением князя Бурелома любой, нарушивший его и пошедший на убийство повинен смерти, – строго и уверенно сказал Аяр. – И ты, жрец Скорпунь, за принесение в жертву молодой девицы, за сопротивление княжеской воле будешь казнён. Злодеи твои, ежели не признаются, тоже будут казнены, признавшие вину – побиты и изгнаны.

– Я не боюсь твоего меча, юный княжич.

– Я знаю, – уверенно ответил Аяр, а потом встал и глянул на Райнара. – Мой верный дружинник тебя казнит ему ведомым способом. Такова моя воля.

Собравшийся в палатах Ольховский люд одобрительно застучал ногами и посохами об пол. Райнар отнял руки от груди, сверкнув на княжича глазами. По лицу его пробежала тень не то улыбки, не то оскала. Аяр встал, у него плечи сводило судорогой от напряжения, он старался не смотреть на князя, потому что знал: отец никогда не отдал бы последний кровавый суд над первым жрецом в руки обиженного дружинника, несмотря на давние традиции. Старика, как и остальных, казнил бы палач, а Райнару пришлось бы только бродить вокруг оставшейся от него кровавой лужи и заживо умирать от мысли, что ничего не смог сделать. Аяр бы точно умер. Поэтому его справедливость – позволить Райнару забрать с убийцы последний долг: жизнь за жизнь.

Старейшины и в самом деле переглянулись меж собой, глянули на князя. Но тот даже бровью не повёл, всё так же сидя с перекрещенными на груди руками. Аяр почувствовал себя еще увереннее, а свой суд – справедливым. Скорпунь будет казнён, его помощники биты, а те, кто князю в верности не поклянётся – изгнаны. На том суд и закончили.

* * *

Райнар своей рукой обмотал жреца верёвкой и молча повёл на двор. Он вообще был непривычно тих и сосредоточен. С той минуты, как на своих руках принёс тело Ладушки домой, Райнар едва ли сказал несколько фраз. Он только утробно рычал, а потом зачем-то распустил свои варяжские косы и связал их одним шнурком. Обычно льдисто-светлые его глаза теперь были непроницаемыми и тёмными, как болотный лёд. Дружинник привязал старика к седлу лошади и ничего, кроме лопаты с собой не взял. Аяр по старой традиции седлал коня вслед за ним, чтобы княжеская воля оставалась со всеми до конца.

Кони шли не быстро, но старик всё равно с трудом перебирал ногами, запинаясь о длинный подол рубашки. Они выехали в широкое поле за холмом. Трава здесь совсем пожухла и торчала из земли ржавыми занозами. Райнар соскочил на землю, сбросил с себя тёплый кафтан, а от седла отвязал лопату. Старик так и остался стоять, весь скрученный на такой короткой верёвке, чтобы не сесть. Но рот дружинник ему не заткнул, потому он опять завёл свои скрипучие поучения, о том, что молодые совсем забыли заветы предков, не уважают ни старших, ни богов.

Райнар его не слушал. Он воткнул лопату в землю и откинул первый ком земли. А потом второй, а потом еще и еще. И чем глубже становилась яма, тем яростнее он в неё врезался. Старик не замолкал, и выражение лица дружинника становилось всё более зверским. Волосы уже прилипли к его лицу, спина взмокла, и рубаха пошла тёмными пятнами на спине и в подмышках. Казалось, от него вместе с разгоряченным паром исходила невысказанная ярость. С каждый новым взмахом он вбивал лопату в застывшую землю всё жестче. Скорпунь не переставая молился и призывал Райнара утешиться общим благом, которое теперь обязательно наступит. Пусть он и не увидит, но боги примут и его жертву и на землю ляжет процветание… Райнар на каждое его слово обрушивал лопату с такой силой, будто под ней была шея жреца.

Аяр с трудом переводил дух. Он конный стоял в стороне, сжимая повод. Райнар с завидным старанием кидал землю и даже княжичу каждый его новый взмах казался мучительнее предыдущего. Сколько он еще будет копать эту могилу?.. Почему он не хочет кончить этот кошмар за один удар, а вместо этого будто накручивает на верёвку своей боли один тугой узел за другим?

Когда яма оказалась глубиною дружиннику почти по плечи, он из неё выпрыгнул и, наконец, отвязал жреца. Тот с новой силой заголосил, когда Райнар опустил его ногами вниз, а потом начал закапывать. Аяр уже даже не старался дышать спокойно и ровно. От ужаса его всего сковывало, когда земля плотно обнимала живого, голосящего старика. Райнар решил закопать его заживо?..

Но высоты ямы не хватило, чтобы старик под толщей земли долго и мучительно задыхался. Его голова, закопанная по шею, осталась торчать над землёй, когда Райнар отбросил лопату, а потом вскочил в седло. Аяр замер не месте, не веря, что его так и оставят. Райнар кругом разогнал коня, а потом обрушил его копытами на голову старика. Кровь и волосы смешались с рыхлой землёй. Скорпунь перестал петь, захлебнувшись, но Райнар не остановился. Он раз за разом разворачивал коня, смешивая голову убийцы с землёй. Он что-то рычал и кричал, кровь так барабанила в ушах Аяра, что он ничего не мог разобрать. Он даже не понимал, кричит про себя или с яростным Райнаром в голос?

На щеки, на губы, на плечи, на конскую гриву, на вздыбленную землю с осколками травы и костей падал первый снег и тут же таял, никем не замеченный. По горбу княжеского холма, который Аяр сейчас не мог различить помутившимся взглядом, на взмыленной лошади нёсся всадник с дурными вестями за пазухой.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

14

 На княжьей площади Ольхова Аяр вершил суд над оставшимися жрецами. Народ толпился и шумел, втаптывая сапогами в землю белую позёмку. Бабы молодых девиц затирали плечами и оттесняли в сторону, только б те ничего не видели. Аяр, стоя на помосте, громко всем рассказал, как боги милостиво приняли казнь жреца за жертву и благословили землю снегом. Теперь Ольхов, избавленный от зла, уверовавшего в свою невероятную силу, будет процветать и не замёрзнет. Простой люд говорили меж собой. Кто-то шепотком передавал из уст в уста, что жрец Скорпунь не даром пролил кровь. Снег беспрерывно засыпал городище, дома, поля, огороды. Теперь