Развод. Да пошёл ты! - Софа Ясенева

стойке, оставляя меня одну с тревожными мыслями. Я машинально смотрю на экран телефона, проверяя время, хотя знаю, что рано. Кристина не из тех, кто приходит раньше. И всё же через пару минут звякает колокольчик двери, и я сразу же замечаю её.

Она внимательно осматривает помещение, не находя меня. Это даёт мне возможность рассмотреть её.

Она явно нервничает. Пальцы сжаты в кулаки, плечи подняты. Её взгляд мечется, задерживаясь на каждом лице. Волосы собраны в небрежный хвост, у корней немного засалены. Веки отёчны, под глазами — тёмные круги, как у человека, который плохо спал не одну ночь подряд. Тональный крем пытался их замаскировать, но тщетно. Щёки впали, губы пересохли. Пальцы судорожно теребят ремешок сумки, и весь её вид говорит об одной большой тревоге.

От прежнего лоска, который был виден невооружённым взглядом, не осталось ничего. Ни самоуверенности, ни натянутой любезности. Только неуверенные шаги и нервный блеск в глазах.

Но вот она замечает меня и бодро, слишком энергично подходит к столику.

— Спасибо, что подождала. Честно говоря, я уже думала, что тебя тут нет.

— Мы же договорились.

— Мало ли, — пожимает плечами и старается улыбнуться, но выходит криво, неестественно. Она аккуратно садится напротив, чуть отодвинув стул.

Официантка ставит передо мной латте.

— Готовы заказать? — обращается уже к Кристине.

— У вас есть травяные чаи?

— Мятный и ромашковый.

— Мятный, пожалуйста.

Между нами повисает напряжённая тишина. Я лихорадочно пытаюсь сообразить, что же меня так смутило в её выборе напитка. Почему не кофе? Что-то не так. Или не "что-то" — а всё.

— Насколько я знаю, вы с Женей подали на развод.

— Это, конечно, правда. Но тебя наши отношения не касаются. Если ты позвала меня для того, чтобы обсудить это, то я пойду.

— Стой. Подожди. Не торопись. В какой-то степени меня теперь это очень даже касается.

— Да что ты говоришь? — фыркаю.

Нет, ну какая наглость, позвать меня сюда, чтобы обсуждать наш развод! Совсем уже обнаглела.

— Я ещё не сказала ни о чём Жене, так что ты первая об этом узнаешь…

Она ещё и Женей его зовёт. Нет, слушать такое просто выше моих сил. Раньше бы я взорвалась на месте. Но сейчас я как будто в каком-то сне, где эмоции притуплены.

Театральная пауза буквально поджигает воздух, отчего дышать становится тяжелее. Кристина нервно глотает слюну, опуская глаза. Она мнёт салфетку на столе и едва заметно качается вперёд-назад.

— Я беременна.

Бум. Взрыв, в котором меня просто разнесло в клочья. Воздух со свистом вылетает из схлопнувшихся лёгких. Мир будто застывает. Все звуки глохнут, и я слышу только своё сердцебиение.

Когда нахожу в себе силы посмотреть на Кристину, то вижу, что она усмехается. Улыбка вышла натянутой, почти болезненной, но тем не менее торжествующей. Конечно, не каждый день сообщаешь жене своего любовника, что у вас получилось сделать то, чего годами так отчаянно желала она.

— И что ты хочешь от меня сейчас? — глухим голосом спрашиваю, глядя на неё с почти физическим отвращением.

Она пожимает плечами, делает вид, что сохраняет спокойствие, но я замечаю, как дрожат её пальцы, как её взгляд всё время уходит в сторону. Эта внутренняя суета выдает в ней неуверенность.

— Отпусти его.

— Если бы я его держала... — ухмыляюсь, не веря своим ушам.

— Держишь. Если бы это было не так, я бы не просила о встрече, — она говорит это с каким-то странным вызовом, будто пытается убедить и меня, и себя.

— Не знаю, что ты там себе навыдумывала, но развод — моя инициатива. Так что Женя с потрохами твой. Забирай. — Я говорю это сухо, без эмоций, хотя внутри всё перекручивается в тугой узел.

Кристина моргает, будто не ожидала такого поворота.

— Он сказал, что развода не будет. Но тогда я не знала о ребёнке. — Она делает ударение на последнем слове, словно этим может изменить всё. — Ты должна понять, малышу нужны оба родителя. У вас всё равно ничего не вышло. Что тебе стоит поставить точку? Ты можешь уехать куда-то, начать сначала. А мне… мне сейчас нужна стабильность.

Я смотрю на неё в упор, и в груди холодеет. Она будто просит меня выйти из собственного дома и оставить ключи на полке. Потому что ей сейчас "нужнее". Как удобно, правда?

27 Саша

— Ты или за дуру меня держишь, или просто оборзела в край! — взрываюсь, едва удерживая себя от того, чтобы не плеснуть ей кофе в лицо. Руки дрожат, горло перехватывает от обиды и ярости, пальцы судорожно сжимаются вокруг кружки.

— Ты чего нервная такая? — Кристина делает вид, что её это не задевает, но голос её подрагивает. Она не сводит с меня взгляда, но ногти вжимает в ладони, и, кажется, одной ногой слегка постукивает по полу. — Я к тебе по-деловому пришла поговорить. Думала, ты меня поймёшь, как женщина женщину. В конце концов, если уж ты так настроена на развод, как говоришь, то тем более должна пойти мне навстречу.

— Я тебе, шлюшка, ничего не должна, запомни, — говорю тихо, но с такой злостью, что даже сама себя пугаю.

— Ах вот как ты заговорила! — в её голосе проскальзывает истеричная нотка. — Ну хорошо, давай поговорим без купюр. Но помни, ты первая это начала!

— Предпочла бы закончить эту бесполезную беседу. Думаю, ничего нового ты мне не скажешь.

Кристина хмыкает, вскидывает подбородок, как будто собирается нанести удар.

— Да? А мне вот Женя говорил, что ты задолбала его своим сексом по расписанию. Сегодня можно, завтра нельзя. Минет у вас как класс исчез. Он же должен кончать только внутрь. Поза всё чаще миссионерская. Опять же, для пользы. Да ты мужика довела до того, что он на любую уже готов был залезть, только чтобы сделать это для удовольствия! — с победным видом заканчивает свою тираду.

Мне не то чтобы хочется слушать всё это. Мне хочется вскочить и дать ей пощёчину. Но я сижу. Слушаю. Молчу. А внутри всё словно леденеет.

— Всё сказала? — спрашиваю глухо.

— Мне он говорил, что со мной живым себя чувствует. Что я его не ради спермы имею, а потому что действительно его хочу. Короче, ты своего мужика упустила, потому что посчитала, что