Развод. Да пошёл ты! - Софа Ясенева

счастье в детях. И забыла обо всём, кроме этой цели. И кто теперь на коне? У меня и пузо скоро вырастет, и Женя ко мне ушёл. Выкуси. По-хорошему, плевала я на то что ты мне сейчас хочешь сказать. Я своё итак заберу.

Ухмылка на её лице вдруг гаснет, а кожа становится неприятного, зеленоватого оттенка. Она морщится, сглатывает, тянется к стакану воды, но не решается отпить.

— Токсикоз? — притворно сочувственно вздыхаю. — Глоточек кофе?

Кристина опускает взгляд на мою чашку, зеленеет ещё сильнее, а затем зажимает рот рукой и, не сказав ни слова, вскакивает и бежит к туалетам.

Я медленно поднимаюсь, собирая сумку. На её истерики и грязные подробности у меня больше нет сил. В таком состоянии точно заберёт кого хочет. Тоже мне, героиня-любовница.

Оплачиваю кофе на барной стойке, мимоходом кидаю взгляд на туалет — дверь захлопнута, изнутри доносится глухое бульканье. Быстрым шагом иду к выходу, ощущая, как меня охватывает усталость.

На улице — серая вата облаков, тяжёлая, плотная. Дождя нет, но всё будто дышит сыростью. Ветер цепляется за волосы, будто и он хочет меня остановить.

На меня накатывает такая тоска, что в пору укрыться одеялом и выть в подушку часами. Наверное, именно это я и сделаю, как только окажусь на своей импровизированной кровати.

Мне нужно пережить это. Прожить. Прокричать внутрь себя, чтобы стало хоть немного меньше мыслей в голове.

***

Возвращаюсь в салон, где меня уже поджидает Ира. Она, как всегда, полна энергии и энтузиазма, будто жизнь только что подкинула ей счастливый билет.

— Ну где ты так долго? — кидается ко мне. — Пошли скорее! Я опробовала печь, и она просто бомбическая! Я теперь такое могу! Сегодня уже напекла партию вкусняшек. Давай пробовать вместе!

Она буквально тянет меня за руку к кухне. Я улыбаюсь слабо и покачиваю головой.

— Ир, может, отложишь мне немного? Я бы потом всё продегустировала. Обязательно выскажу тебе своё мнение. Просто сейчас... не могу.

Она резко останавливается, вглядывается в моё лицо.

— Ты грустная какая-то... Случилось что?

Я чуть приподнимаю плечи, будто пытаясь сбросить с себя груз разговора, который только что пережила.

— Да всё то же. Просто сегодня со мной вдруг захотела поговорить любовница мужа.

— Я надеюсь, ты расцарапала ей морду? — глаза Иры вспыхивают боевым огнём.

— Нет. Но её от меня стошнило. Сгодится?

Она замолкает, изучает моё лицо.

— Ты не шутишь?

Я качаю головой, глядя ей прямо в глаза. В этот момент мне вдруг становится легче от того, что могу сказать вслух то, что выворачивает меня изнутри.

— Угу. Токсикоз у неё. А я специально подлила масло в огонь. Такой сволочью себя чувствую. Хотя в моменте мне полегчало.

— Нечего себя мучить угрызениями совести. Это её выбор, Саш. Нормальные женщины с мозгами предохраняются. Если её куриных мозгов не хватило на то, чтобы презик использовать, ты-то тут причём?

Я вдруг чувствую, как что-то внутри во мне срывается. Как будто зазвенел тонкий сосуд, и сквозь микротрещины вытекает боль.

— А у меня, Ир, не получилось, представляешь... — вдруг накрывает меня, и слёзы сами собой текут по щекам. — Я хотела, очень хотела, но не получилось. Не получилось.

Ира мгновенно оказывается рядом. Обнимает меня крепко, ласково, по-сестрински.

— Иди сюда, дорогая. Всё будет. Ты у меня сильная.

Я закрываю глаза и вдыхаю запах ванили, исходящий от её фартука.

Чуть позже всё же оказываюсь у себя в постели и позволяю себе выплакать всё, не стесняясь. Подвываю и покачиваюсь из стороны в сторону, как ребёнок, пытаясь успокоиться. Использую, наверное, платков двадцать, прежде чем наконец могу перевести дыхание.

Кажется, кто-то зовёт. Голос глухой, не сразу доходит. Я вытираю лицо, вылезаю из-под пледа и иду к двери. Точно — доставка приехала.

— Хозяйка, принимай вывеску. Сейчас и установим.

— Не надо, спасибо. Она не тяжёлая, я потом сама.

— Ну, как скажешь. Тут и тут распишись.

Я ставлю подпись в нужных местах, пальцы слегка дрожат, но это уже просто усталость.

Разрываю упаковку, картон шуршит, и вот передо мной — гладкий, новенький прямоугольник. Пахнет свежей краской. Я осторожно отгибаю защитную плёнку и замираю, глядя на название.

28 Саша

Салон красоты “AURA”.

Выпуклые золотые буквы на серебристом фоне. Очень красиво смотрится — элегантно, дорого, современно. В этом названии что-то есть: лёгкий намёк на магию, сияние, на неуловимую силу, которую излучает женщина, уверенная в себе.

Ставлю вывеску к стене и отхожу на пару метров, чтобы оценить, как она будет смотреться. Очень даже неплохо. Прямо глаз радуется. В солнечном свете буквы будут поблёскивать, а вечером, при уличных фонарях, — мерцать, как украшение.

Решаю повесить её завтра. Сама. Хочу быть причастной к каждой мелочи, преображающей это место. Тут всего-то и нужно — на клей посадить с внутренней стороны над дверью. Там ещё такой небольшой порожек, как бы полочка, на которую можно поставить. В общем, должно держаться хорошо, много ума не надо.

Да и честно сказать, не хочется сейчас ни с кем разговаривать. Ни с мастерами, ни с курьерами, ни даже с Ирой. Пусть этот вечер останется только моим. Хочу немного помолчать. Постоять в тишине. Просто смотреть на эти буквы.

Я провожу пальцами по гладкой поверхности вывески, будто касаюсь будущего.

***

Утром просыпаюсь и выгляжу, мягко говоря, не очень. Будто пчёлы покусали. Глаза опухли, узкие, как у китаянки, нос красный, щеки серые, веки тяжёлые, свинцовые. С первого взгляда понятно, кто вчера заливался слезами. Ужас. Как теперь на людях появляться?

Тело будто налито тяжестью, мышцы скованы. Всё болит: шея, спина, даже пальцы. Сердце стучит вяло, с перебоями. Хочется спрятаться обратно под одеяло и исчезнуть. Но я заставляю себя встать, взять себя в руки — сегодня важный день.

В туалете торгового центра умываюсь ледяной водой, тщетно надеясь, что отёки сойдут быстрее. Под глаза клею патчи, натянуто улыбаюсь себе в зеркало. Щёки слабо откликаются — будто замороженные. Ну, ничего, через часик должно стать чуть полегче. Жаль, что льда под рукой не оказалось — он бы сработал быстрее.

Когда подхожу к салону, Ира буквально выскакивает из-за стойки, с горящими глазами, и хватает меня за руку:

— Уууу, слушай, я понимаю, что ты хотела спрятаться в своей норке, — с деланным заговорщическим тоном говорит она, — но