Ворон, который меня пленил - Екатерина Началова

громила. Махнул длинным мечом так, что заволновался воздух. Рейтор молниеносно отпрянул, держа оружие невысоко. Громила наступал. Еще один широкий взмах! Зрители довольно охнули, прижимаясь к стенам. Рейтор снова ловко увернулся. Невольно повторяя за ним движения, я вцепилась в шершавое дерево колонны.

Смотреть на схватку было страшно до жути. На обоих мужчинах не было ничего защитного — ни шлемов, ни наручей, ни наплечников, ничего! О громиле я не переживала, а вот Рейтора всего один удар мог разрубить надвое.

— Их надо остановить! Как же доспехи? — не выдержала я. — Разве можно так сражаться?

— Они несерьезно, — ответил Иней, не сводя глаз с поединка. — Не в первый раз. Нечего переживать.

— Как это нечего?! — возмутилась я. — А как же… голова?

— Давай, гробовщик! Хорони! — гаркнул кто-то в ухо.

Что произошло, я понять не успела. Увидела только очередной мощный замах огромного меча, прыжок Рейтора навстречу… Сердце оборвалось. Я зажмурилась.

— Готов! — Иней выругался.

Мужчины вокруг заорали, ликуя.

— Кас, Кас! Смотри! — Мари задергала меня за руку. Я приоткрыла ресницы, ожидая худшего. Раненый Рейтор, умирающий Рейтор, убитый Рейтор, кровь Рейтора…

— Он победил! Успел под мечом шмыгнуть, и свой ему к горлу приставил, представь?! Быстрый, как ветер! — Глаза подруги возбужденно блестели. Еще не готовая радоваться, я недоверчиво посмотрела в сторону соперников.

Рейтор и вправду стоял невредимым. А громила то хлопал его по плечу волосатой ручищей, то себя по груди, вперемешку ругаясь и восхищаясь. Тоже ощущая нечто подобное, я с трудом отлепила побелевшие пальцы от колонны.

— Вот тебе, гробовщик! А за что Рейтора назвали принцессой? — Мари оживленно обратилась к Инею. — Он же принц! Мужчина!

— Нет… — Иней снисходительно улыбнулся. — Принцесса — это тот Бык. Рейтор — гробовщик.

Пока я приходила в себя, Мари с головы до ног засыпала Рейтора комплиментами. Восхищенно складывая руки и привставая на цыпочки, она без устали говорила как он ловок, быстр, как прекрасно владеет мечом, какой подвиг победить такого верзилу… Как будто этого всего мало, в конце хвалебной речи добавила:

— Можно мне потрогать твой большой меч, Рей?

Рейтор, который до того недоуменно поводил бровями, не удержал ухмылки. Как и все мужчины, которые слышали вопрос. Я сделала страшные глаза, молча ругнувшись на подругу. Я-то знала, что она его проверяет, но… Назвала Реем! Попросила потрогать меч?!

Мари ответила мне невиннейшим взглядом.

— Нельзя, миса. Порежетесь, — Рейтор отказал с улыбкой, но легко.

Я выдохнула. Притворно надувшись, Мари демонстративно отступила, одновременно подмигнув мне.

Дескать, проверено. Пользуйся, подруга.

Вот, коза!

— Можешь потрогать мой, — предложил Иней, поспешно следуя за ней.

Рядом расслабленно сушили зубы мужчины из Волков.

— Эй, птичка, гробовщик не особо гостеприимен. А мои мечи в твоем распоряжении… Оба!

— И мои!

— Выйдем наружу, — быстро решил Рейтор, кивая на выход.

Невесомо касаясь моих плеч одной рукой, второй он расталкивал мечников. Неохотно расступаясь, те вслух удивлялись, даже не пытаясь понижать голос.

— Ты куда? Мы ж только начали.

— Т-с-с, ты, безмозглая морда! Гробовщик девице меч пошел показывать.

— А-а-а… Ты это, ворон, клинок не застуди! Показал — и сразу в теплое, понял?

— А я? А мне?

— И мне не показал, эка незадача.

— Ну рожей ты не вышел… Я тебе тоже б не показал.

— Эй, кто хочет на мой меч посмотреть? У меня большой!

Цокнув языком, Рейтор обернулся, одновременно показывая сразу всем зубоскалам что-то на пальцах. Я не видела, но подозревала, что жест неприличный. В ответ гогот грохнул с удвоенной силой.

— Извини, их часто били по голове. — Рейтор наклонился над моим ухом. — По отдельности каждый из них вполне воспитан и разумен, но толпой… Их заносит иногда.

Кивнула. Я и не обращала внимания, но все равно мучительно краснела и старательно прятала глаза — то ли от множества пошлых предположений, бесстыдно озвученных вслух, то ли от откровенно-заметных проверок Мари, то ли от осознания, что прилетела сюда по доброй воле и Рейтор должен это понимать, то ли от того, что он снова говорил «ты». А может меня слишком смущали аккуратные касания его пальцев к спине, которые пробуждали воспоминания о разбойнике в темноте. Не знаю…

Мы вышли из амбара, спустились ниже к реке. Иней с Мари куда-то скрылись. Пропустив меня к замерзшим мосткам, Рейтор ненадолго удалился и вернулся с двумя щедрыми ломтями хлеба, на которых дымились горячие куски жареного мяса. Один ломоть Рейтор протянул мне. Устроившись на мостках, мы молча вгрызались в мясо, периодически посматривая друг на друга и синхронно отводя глаза. Прохладный воздух холодил нос, горячий мясной сок прыскал во все стороны и тек по подбородку, и я поспешно ловила его мякотью душистого черного хлеба.

Мужской гогот и звон мечей звучали за спиной приглушенно. Гораздо громче звучала река — лед резко, с треском лопался у берегов. Щелк! Щелк! К реке подкрадывалась весна и лед дрожал, удивленно и радостно поднимался, а затем распадался на осколки. Щелк! Щелк!

— Весна обнимает реку, — сказала я, вслушиваясь в щелчки.

— Я слышу иное. Весна ломает зиме кости, — откликнулся Рейтор.

— Тебе жалко зиму?

— Я опасаюсь этой весны.

— Почему?

— Она несет изменения.

— Думаешь, плохие?

— Не знаю.

Откинувшись назад, Рейтор задумчиво глядел на реку. Быстро глянув на него, я тоже посмотрела на треснувший лед.

— Мне кажется, что хорошие, что все налаживается… по сравнению с прошлым годом. Год назад я общалась только с Мари, а в этом уже столько знакомств… Работа интересная. Я рада, как складывается. Нет, я бы точно не хотела в прошлый год. А если в этом хорошо, представь, как может быть хорошо в следующем?

Рейтор поднял брови.

— А ты редкая оптимистка, — констатировал он, с усмешкой.

— Ну не совсем… Просто не хочу впускать в себя плохие мысли… От них сладко не становится.

— Да уж…

— Почему тебя называют гробовщиком? Ты… убивал?

Отрицательно качнув головой, Рейтор погладил темные ножны.

— Не та причина. Я на деревьях тренировался. Не с этим мечом… С тренировочным. Щепки летят, кора… Увидели, конечно, начали зубоскалить. Кто-то пошутил, что я всем гробы строгаю. Так и стал гробовщиком.

У меня отлегло от сердца.

— Мрачное прозвище. А почему тот Бык — Принцесса?

— Волин? Изначально его нарекли принцем, потому что его отец называет себя королем обуви. Кличка Волину не понравилась, пошумел он… — Рейтор говорил неторопливо. — И дошумелся. В отместку стали звать принцессой. Ничего он сделать не смог. Клички как имена — их дают, а не выбирают. Потом он привык, сейчас даже посмеивается. А его отец обувь действительно хорошую делает. Я рад, что ты