Моя идеальная ошибка - Оливия Хейл

Господи.

— Скорее всего...

Нет.

Но договорить не успеваю, потому что подходит еще один человек. Изабель. Ее темные волосы задевают мою руку.

— Привет, — говорит она. Голос мягкий, спокойный и разительно отличающийся от бархатных полутонов женщин передо мной. — Фильм вот-вот начнется.

— В таком случае прошу меня извинить, дамы. Мне нужно найти дочь и принести что-нибудь попить.

— Конечно, мы тебя отпускаем, — говорит Фрэнсис. И тут же становится своей полной противоположностью. Ее взгляд скользит к Изабель. — Прости, по-моему, мы еще не знакомы. Я Фрэнсис.

— Изабель. Очень приятно со всеми вами познакомиться, — говорит она.

Эвелин — вроде бы ее так зовут? — смотрит на меня. Голос по-прежнему мягкий.

— Алек, я не знала, что ты с кем-то придешь.

Нет, и с чего бы тебе это знать? Мы и парой фраз-то раньше не обменивались. Разве что парой фраз обменялись на последнем собрании родителей? И то я напрочь забыл все те вежливые разговоры — помню только то, что касалось детей.

Изабель напрягается, и только теперь до меня доходит, что именно сказала блондинка. Отношения. Они думают, что мы с Изабель в отношениях. Реальность, словно ледяной волной, обрушивается мне на голову.

— Изабель — новая няня моих детей, — говорю я. — Прекрасно справляется, и дети очень хотели, чтобы она пошла с нами сегодня.

Женщины обмениваются вежливыми улыбками. Но в воздухе возникает густое, почти осязаемое, напряжение.

Изабель переминается с ноги на ногу. И замечаю, как на нее смотрят... ох. Черт. Теперь они думают, что я сплю с няней. Почти у всех родителей здесь есть няни и сиделки, но они не приводят их на школьные мероприятия.

— Приятного вечера, — говорю я женщинам.

Мы с Изабель молча идем за Уиллой, и та болтает без умолку, набирая газировку. На левой стороне лица красуется разноцветная радуга, дотягивающаяся почти до лба, и Уилла настолько счастлива, что не жалко предстоящих уговоров это смыть.

Мы возвращаемся к нашему месту. Уилла с радостным вскриком плюхается рядом с братом, уже с головой погрузившимся в ведро с попкорном. Изабель аккуратно опускается рядом с ними, двигаясь с грацией профессиональной балерины.

Глядя на нее, я понимаю: у тех женщин в голове крутилась только одна мысль, и та читалась в их глазах, когда переводили взгляд с нее на меня. Ненавижу то, что в этих предположениях есть доля правды.

Ненавижу себя за то, что стал таким предсказуемым.

Даже если трудно это признать. Потому что да, я давно отметил ее красоту. Признал, что она интересная, добрая. И все наши немногочисленные встречи за последние годы всегда будто бы искрили чем-то неуловимым. Чувствовал ее темный взгляд. Внимательный. Видящий. Даже если это были всего пять минут в квартире Конни.

Я всегда знал, пусть нехотя, но четко: если бы все было иначе, в другой жизни, без моего брака или разницы в возрасте... я бы пригласил ее на свидание.

Но теперь она живет в моей квартире, и испытываемое мной желание... черт возьми, грязное. Недопустимое. Если бы она только знала, что творилось у меня в голове последние дни, то уволилась бы в следующую секунду. Что едва не сделал в ту ночь, когда мы сидели на диване, а на фоне проигрывался сериал...

— Папа, — говорит Сэм. Он смотрит на меня слегка нахмурившись. — Садись.

— Точно, — я опускаюсь между ним и Уиллой, устраиваюсь поудобнее на подушках.

Накрываю нас тяжелым пледом. По другую сторону то же самое делает Изабель, и вот мы вчетвером сидим вплотную, укутавшись с головой и переплетя ноги.

Вокруг продолжают рассаживаться семьи, тихо переговариваясь.

Уилла и Сэм хрустят попкорном.

Я смотрю на Изабель.

— Эй.

Она качает головой. В глазах чуть больше веселья, чем нужно.

— Не переживай.

— Мне не стоило...

— Ты сказал правду, — отвечает она. — Что бы они там ни подумали, мы-то знаем, как все на самом деле.

— Да, — произношу я.

Но мои фантазии говорят обратное. Фантазии, которых не должно быть. О ней. О ее волосах, рассыпавшихся по подушке, скользящих между пальцев. О том, как прижимаю Изабель к себе, и между нами нет препятствий в виде одежды.

Она улыбается тепло, прежде чем перевести взгляд на экран.

Я не заслуживаю ни одной из этих улыбок.

Начинается. Мультик, название которого мелькает где-то на краю памяти. Я обнимаю Уиллу, и она пристраивается рядом, уткнувшись мне в плечо.

— Хорошая идея, милая, — шепчу я ей на ухо.

Она вздыхает и прижимается ко мне еще крепче. По другую сторону от меня Сэм грызет попкорн, прикованный взглядом к экрану. Я бросаю взгляд вниз и едва не замираю, замечая, что его свободная рука лежит на пледе и крепко сжимает ладонь Изабель.

О.

Это хороший знак. Мои дети ладят с няней. Наконец-то. Но та эгоистичная, развращенная часть меня, что уже успела представить Изабель и себя вместе, реагирует совсем иначе. Почему именно этаняня?

Было бы проще, если бы у нее с детьми не сложилось. Тогда я мог бы...

Я резко обрываю мысль. Не так просто, как хотелось бы, но все же удается. У меня в этом уже большой опыт. Эмоции мешают делу. Я всегда это знал. Видел. Отец был совершенно разбит после смерти мамы. Но собрал себя по кусочкам ради нас и ради «Контрон».

Мне придется делать то же самое.

Дети выдерживают где-то треть мультфильма, прежде чем начинают терять интерес. Уиллу увлекает Дора. Она исчезает на чужих подушках, шепчется под гирляндами и устраивает бой большими пальцами с лучшей подругой. Сэм какое-то время мужественно борется с сонливостью, пересаживается ко мне поближе, но к середине фильма сдается. Он засыпает.

Оставляя нас с Изабель вдвоем, в полумраке.

— Я поняла, что ты имел в виду, — тихо говорит она. — Про сопровождение.

Я бросаю на нее взгляд. Мерцание экрана ложится теплым светом на оливковую кожу, а тени делают глаза еще темнее.

— Они сегодня были особенно свирепы.

— Когда мы пришли, все начали смотреть только на тебя.

Я вздыхаю.

— Да.

— Это потому, что всем известно о «Контрон» и понимают, кто ты?

— Думаю, да. Одна из женщин приглашала меня на ужин. Кажется, уже трижды.

Изабель тихо смеется.

— Вау. Впечатляющее упорство.

Я провожу рукой по затылку. Люди, находясь рядом со мной, так себя ведут уже почти десять лет, но стало гораздо хуже, когда я стал генеральным директором одной из крупнейших компаний страны.

— Ага.

— Поэтому ты и избегаешь таких мероприятий?

— Отчасти.

В основном.

— По-моему, одна из них пыталась с тобой заигрывать, — говорит она. Голос легкий, чуть насмешливый. — На школьном-то