Ырын, дочь вождя - Полина Лашина

в последние дни! Так что небольшой ежемесячный отдых ей сейчас кстати будет. Посидит одна в своем шатре, выставленном за пределы лагеря... то есть одна, не считая компании вездесущих ыыны, отдохнет, наконец-то сошьет себе новые маечки. А то при мужчинах теперь даже мерки с себя не снимешь, не говоря уже о примерках. Ведь на пологе шатра замков нет, в любой момент кто угодно может нос сунуть – не ыыны, так этот Рик, который в последнее время стал прямо-таки навязчив.

А сегодня вообще устроил допрос! Куда да зачем она уходит. И с кем. Что за сцены ревности, будто он ей ревнивый муж?

Да, уходит она в свою "женскую ссылку" вместе с Тыырыном – а кто еще ей шесты для установки палатки в пересохшую землю вобьет? У нее сил не хватит. Но отчитываться мужчинам, что у нее начались "эти дни", поэтому ей нужно уйти на время из лагеря, чтобы окружающим оркам башню не сносило, она точно не будет!

После установки шатра обычно братец уходил проверять округу: свои соплеменники ее не беспокоили в "ссылке", знали, что за это можно люлей от самого ндыры получить, но запросто могли забрести чужаки на их землю. Молодые орки же дурные, то есть как и у людей – гормоны по башке и другим местам бьют, вот самцы и ходят везде в поисках приключений. Даже на чужие земли отваживаются забредать – поодиночке или небольшими группками в поисках ратных подвигов. Им же нужно повышать свой воинский рейтинг с каждым побежденным противником, чтобы перейти на следующий уровень в клановой иерархии.

Обычные же отряды соседей, которые шастают друг к другу за грабежом и трофеями, сейчас вряд ли появятся – сезон не тот, сейчас все мигрируют в менее засушливые районы. В такие периоды что-то вроде временного перемирья наступает, если только какой-то юный самец с дури нападет. Это их клан вынужденно задерживается, причем именно из-за нее, ее "женских дней", иначе Ырын уговорила бы вождя уже выходить – родник совсем мало воды дает, а дальше будет только хуже. Причем чистая вода для питья нужна не только ей, а теперь еще и ее рабам, но и младенцам. Ырын еще в прошлые годы настояла, чтобы бросающих материнскую грудь малышей поили исключительно чистой водой из родника, а не из реки. Не сразу удалось уговорить орков, зато с тех пор младенческая смертность в клане почти прекратилась. У орков, конечно, потрясающее здоровье, способны любую гадость переварить, но не такое крепкое у их младенцев.

Хотя сейчас таких крох было только двое на все племя. Ырын уже и раньше подмечала, что, вероятно, орчанки как-то могут сами выбирать время для зачатия, при этом в сексуальной жизни себя не ограничивают. По крайней мере, ко времени больших сезонных, то есть тяжелых переходов, которое примерно известно заранее всем, почти не бывает беременностей на последних стадиях и младенцев.

Так что сейчас Тыырын обойдет широкой дугой округу, проверит наличие чужих следов, свои метки оставит. А заодно на обратном пути занесет ей мясо или скорее передаст уже через мальчишек-ныры, не подходя близко. Поэтому нужно будет заранее послать девчонок-ыыны на сбор кизяка.

Обустроив в перенесенной палатке уютное лежбище, разложив захваченные вещи, убедившись, что не забыла питьевую воду, раздав всем увязавшимся за ней задания, Ырын ненадолго вытянулась на шкурах внутри, давая заслуженный отдых мышцам.

Навес, который у нее был вместо террасы при "доме", и под которым она раньше проводила дни, занимаясь делами, пришлось оставить мужчинам. Так что теперь она подняла полог с двух торцов палатки, чтобы ветерок хоть как-то продувал ее жилище, дающее единственную достаточную тень.

Когда вчера ныдыр, выслушав отчет о состоянии родника и втягивая воздух над ее макушкой, велел ей уходить, мол, пора, Ырын подумала – а брать ли во временную ссылку с собой мужчин? Они же люди, нюх у них не такой острый, как у орков, они бы даже не догадались... Просто оставлять их одних в лагере без присмотра на несколько дней было боязно. Орки, приняв, что это ее пленники, потеряли к ним интерес, даже детвора немного успокоилась. По крайней мере, не стремилась отщипнуть от обоих гын что-нибудь на сувениры. Но не вытворит ли что-либо за это время Рик?

"Если б только сбежал, то ладно, – уговаривала себя девушка, рассеянно глядя в выцветшее от жары небо и покусывая зубами сухую соломинку. – Догонять точно не стану. Главное, чтобы ничего не спалил, ноги соплеменникам не отдавил... за это ему точно голову проломят. Или ту же ногу выдернут. Вариантов, в чем мажорчик может сглупить без догляда, полно". Одна надежда на более спокойного и рассудительного Бабо.

Но в итоге решила не тащить за собой мужиков. Переживут как-нибудь сами несколько дней, пусть тоже учатся выживать, тем более она им уже многое показала и объяснила. А у нее здесь, в шатре изолированного санузла с горячей водой нет, как и одноразовых гигиенических средств. То есть по причине бытовых неудобств посторонние рядом ей будут только в тягость.

Итак, впереди у нее несколько дней отдыха. Только маечки надо себе сшить. И вышить тогда уже, все равно заняться больше нечем будет. Обувь запасную проверить и подлатать. Еще пара мешочков уже подсушенных корешков ждут, нужно будет перетереть в порошок – как раз перед походом нужны будут свежие ритуальные краски. Провести ревизию прочих порошков и запасов, в первую очередь лечебных. Дособирать, если вдруг...

Вот переделает все это и будет спать-отдыхать.

Разве что нужно еще утрясти в голове все слова, что успела выучить из двух новых языков, разложить по полочкам. А то все смешалось, даже странно, что Агилям как-то понимает ее корявую тарабарщину, в которой даже словечки ее родного языка то и дело проскакивают.

Ырын хихикнула, вспомнив, что "обогатила" орочий язык иномирными ругательствами. Например, "блин" у нее часто выскакивало, пришлось говорить любопытной детворе, что это волшебное человеческое слово, дающее терпение и силу. И теперь, когда у нее что-то не получалось, детишки, заглядывая ей в лицо, уже сами подсказывали: "Бын, да? Бын?". Очень уж им понравилось звучание исковерканного слова. Забавно то, что она уже пару раз и от взрослых орков слышала этот "бын", вот точно используемое в качестве ругательства.

Зато "черт" орки совсем никак не могли выговорить. Получившееся "дорт", или в их произношении иногда звучало как "дорыт" или "дыорт", было невпечатлительным. Кстати, как поняла Ырын из орочьей мифологии, в этом мире были свои