Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена! - Анна Кривенко

Я выпрямилась, с облегчением вздохнув.

— Ему нужно отдохнуть, — сказала я молодому человеку. — Позже нужно будет проверить пульс.

Я повернулась к нему, чтобы объяснить, как это делать, но вдруг замерла. Его взгляд, полный восхищения и даже трепета, буквально приковал меня к месту.

— Кто вы? — тихо спросил он, и его голос, хриплый, но мягкий, удивительным образом меня согрел. — Я никогда не видел никого прекраснее вас, дорогая леди! Вы лекарь?

Это слова ошеломили меня. Я покраснела, чувствуя, как сердце пропускает удар. Никогда раньше мне не говорили ничего подобного, тем более с такой искренностью.

Я начала рассматривать его внимательнее. Светлые волосы, длинные и чуть взъерошенные, лежали на плечах. Тонкие черты лица, скулы, будто выточенные из мрамора поражали своей гармоничностью и блистательной правильтностью. Его глаза — глубокие, чистые, как озера, казалось, отражали небо. Густые ресницы, немного женственные из-за своей длины, ничуть не умаляли мужественности молодого человека, а губы, чуть обветренные от холода, казались удивительно мягкими.

Он был удивительно красив, но совсем не так, как Себастьян. Его привлекательность была мягкой и светлой, будто сотканной из солнечного дня, а муж казался воплощением инкуба — броского, но смертельно опасного существа…

И этот блондин смотрел на меня так, будто я — чудо, которого он не ожидал увидеть.

Справившись со своим смущение, я хотела что-то ответить, но в этот момент раздался знакомый раздражённый голос:

— Что здесь происходит?

Я вздрогнула, обернувшись. У лестницы стоял отец. Его суровое, неприветливое лицо отражало смесь раздражения и подозрительности…

Глава 20

Побег

— Что здесь происходит? — раздражённый голос отца раздался из-за спины.

Я вздрогнула и резко обернулась. Лансер стоял у лестницы, его суровое лицо отражало смесь недовольства и подозрительности.

Молодой человек повернулся к отцу, вежливо кивнул, но по его взгляду было видно, что тон барона его озадачил.

— Простите за вторжение, — начал он, голос оставался спокойным, но напряжение читалось в каждом слове. — Мы ехали мимо, и моему спутнику стало плохо. Мы решили обратиться за помощью в ближайшем доме.

— Поместье — это не место для случайных прохожих, — перебил Лансер нетерпеливо.

Я замерла, наблюдая за этой дикой сценой. Гнев поднимался во мне, сжимая грудь. Как можно быть настолько бессердечным? Как подобный черствый сухарь может быть моим отцом???

Молодой человек выдержал паузу, затем продолжил:

— Мы не хотели вас тревожить. Это был вопрос жизни и смерти.

Отец усмехнулся, его губы растянулись в хищной улыбке.

— Жизнь и смерть? Я вижу, что ваш спутник уже в порядке, — он указал на Джеральда, который сидел на диване, тяжело дыша, но уже выглядел лучше. — В следующий раз ищите деревенскую корчму. Мой дом — не место для приема всякого сброда…

Слова отца прозвучали настолько холодно и оскорбительно, что я почувствовала, как начинает пылать моё лицо. Мой взгляд скользнул к молодому человеку. В его чертах сквозило полнейшее замешательство.

И стало невыносимо противно. Противно от мысли, что блондин свяжет меня в одно целое с этим бессердечным стариком, которого и отцом называть язык не поворачивается.

Я должна уйти. Немедленно!!!

Сделала шаг назад, незаметно для окружающих. Их внимание было сосредоточено друг на друге, и это дало мне возможность отступить.

Мне не место здесь. Я не могу больше быть частью этого дома, этой семьи. Даже если это будет означать отказ от остальной части приданого. Я уйду сейчас же.

* * *

Дверь комнаты мягко закрылась за мной. Внутри меня всё кипело от ярости, обиды и… стыда. Я подошла к столу, на котором лежал ненавистный мешочек с монетами. Мать вручила мне его ночью, словно бросила кость собаке, и теперь я смотрела на него с отвращением.

Я подняла мешочек, услышав, как монеты внутри него звякнули.

Что ж, остальную часть приданого они могут оставить себе. Меня тошнит от них и от этого дома…

Резким движением я открыла шкаф, вынула свои вещи и надела плащ. Завязав шнурки на сапогах, проверила, чтобы ничего не забыть.

Пока одевалась, думала о словах отца. О его тоне. О его взгляде, полном презрения, которым он смерил этих людей.

Гнилую натуру не переделать. Никогда…

С этой мыслью я вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Коридоры дома были тихими, слуги ещё не начали свои утренние хлопоты.

Моё сердце замерло, когда я спустилась вниз и посмотрела в холл из-за угла. Оттуда всё ещё доносился приглушённый голос отца. Тяжело выдохнув, повернула ко входной двери и выскользнула наружу, стараясь двигаться бесшумно…

* * *

Свежий морозный воздух обжёг лицо, но я тут же вздохнула с облегчением. За мной остался дом, где я провела эту бессонную ночь. Дом, который никогда не был моим.

Ворота закрылись за мной с лязгом, а я поспешила прочь, чувствуя, как каждый шаг наполняет душу лёгкостью. Я шла по заснеженной улице, стараясь не оглядываться.

Мешочек с монетами позвякивал на поясе. Я подумала, что этого будет вполне достаточно, чтобы начать свое дело с нуля.

И вдруг я поняла, что мне больше не жаль. Не жаль денег, которые я оставила, не жаль отношений с этими людьми, которых теперь можно назвать чужими.

Новая страница перевёрнута. Впереди — рассвет жизни. Я в это верю…

Глава 21

Месть

Я пересекла заснеженный двор поместья Себастьяна, чувствуя, как мороз щиплет щеки. Ворота за мной захлопнулись с глухим стуком. На лице привратника было что-то странное. В его глазах промелькнуло то ли сожаление, то ли опасение.

Карета Себастьяна стояла возле конюшни, ее колеса были покрыты льдом и снегом. Сердце ёкнуло. Муж вернулся!

Мои пальцы сжали ткань плаща, пока мысли лихорадочно искали выход. Мне нельзя встречаться с ним лицом к лицу, особенно сейчас…

Черный ход! Слуги, кажется, редко пользуются парадной дверью, предпочитая укромные пути. Вдохнув глубже, я направилась на задний двор поместья, стараясь не привлекать внимания…

* * *

В коридоре пахло свежеиспеченным хлебом и дымом из печей. Несколько слуг проскочили мимо: кто-то с охапкой дров, а кто-то с корзинами постиранного белья.

Глаза большинства выражали настороженность и нездоровое любопытство. Но вскоре я столкнулась с тем самым мужчиной, которому пыталась помочь укрепляющими настоями. Он выглядел свежим и бодрым — наверное, все-таки воспользовался моими советами.

Увидев меня, он замер, как вкопанный. В его глазах