Венчание - Галина Дмитриевна Гончарова

Шорох, с которым домик хворостом обкладывали, да маслом поливали, Яшка не услышал. Приказы его в чувство не привели.

А вот когда огонь полыхнул, да пламя до тела его добралось беспомощного — Яшка в себя и пришел от боли нечеловеческой. На несколько минут, считай…

Вой такой послышался, что стрельцы от пожарища шарахнулись, а все ж не заколебались, никто спасать гибнущих не полез.

Тати это, и больные… ты его вытащишь, да и сам заболеешь, и заразу домой принесешь… нет уж! Кому татя кровавого больше родных своих жалко, тот пусть и лезет его спасать, а стрельцы и не шелохнулись.

Долго они ждали, покамест костер прогорел, потом еще раз пожарище прожгли, солью засыпали… сами в лесу на десять дней остались, да Бог милостив — не заболел никто.

Повезло…

* * *

— Не помогло средство!

Любава глазами сверкала не хуже тигрицы дикой, по комнате металась, хорошо еще — хвоста не было, все бы посшибала.

Ведьма за ней наблюдала спокойно, рассудительно.

— Не помогло. А чего ты хочешь-то?

— Сестричка, милая, наведи на Борьку порчу⁈ А⁈

— Убить уж не хочешь его⁈

— Хочу, да не сразу! Сделай так, чтобы помучился он, чтобы плохо ему пришлось, чтобы смерти он порадовался… видеть его рыло счастливое не могу! И жена его, гадина такая, ходит по палатам, аж светится, ровно ей туда свечку засунули… НЕНАВИЖУ!!!

Сара подумала пару минут.

Порчу навести — дело нехитрое, более того, самое ведьминское, ей и стараться сильно не придется. А скоро уж и Федор на трон сядет, там и Саре спокойно при нем будет, чай, не обидит он тетушку любимую?

— Хорошо, сестрица, сегодня же все сделаю.

— Сделай, пожалуйста! А я уж за благодарностью не постою, сама знаешь.

— Может, подождем с порчей, покамест с Феденькой не решится?

— Нет! Сделай сейчас, пожалуйста! Сил сдерживаться нет, все горит внутри, надеялась я, что они помрут, а когда не получилось… злости своей боюсь! Сара, пожалуйста!!!

Сара Беккер только кивнула.

Ладно уж, это понимала она, это бывает. От матери им кровь досталась горячая, злая, сильная, только вот Сара-то и дар получила, а у Любавы — что там дара? Крохи горькие, а злобы втрое от Сариной.

И верно, тяжко ей будет себя сдержать… ладно!

— Этой ночью все сделаю, слово даю.

Любава оскалилась довольно… все, Борька, от такого тебя никто не спасет! И девку твою… обоих со света сживу, оба вы передо мной виноваты! И когда б увидел обеих баб кто чужой — сказал бы две ведьмы старых. А может, так оно и верно было, выглянула сущность из-под маски, зубы оскалила, так и оказалось — ведьмы, гадины!

Увидел бы их Эваринол — и точно б в своем мнении уверился, от таких и беды все, и горести…

Ведьма — одно слово. Чернокнижницы.

Глава 3

Из ненаписанного дневника царицы Устиньи Алексеевны Заболоцкой

Что поменялось?

Вспоминаю жизнь свою черную, понимаю — не было там такого. И Истермана никто не отправлял никуда, или кого другого отправляли?

И ковчежец этот, с мощами кровавыми (были там вообще те мощи, или не клали их, только чумные кости?) не привозили на Ладогу.

И болезни не было.

Что было?

Да спокойно я замуж вышла, около года с мужем прожила, потом Бориса убили… что тому предшествовало?

А бунт. Небольшой, я уж не помню, из-за чего он случился. Борис бы как раз его усмирил, да не успел, ну и выкрикнули царем Федора.

Потом год прошел, затяжелела я, да быстро ребенка потеряла. Марина… могла она к тому причастна быть? Еще как могла. Только вот ламию к тому времени убрали уж из столицы. Разве что вернулась она, но вряд ли. Может, позднее, когда Любава умерла? Вот это более правдивым кажется, а тогда-то ламии рядом не было.

Значит…

Ведьму надобно в другом месте искать. Тогда не могла я сложить единую картину, знаний не было, сейчас осторожно кусочки друг к другу прикладываю, и проявляется мозаика. Жуткая, да уж какая есть, другой не дала мне Жива-матушка.

Сравнивая — в той жизни для Федора не просто источник силы получили, а еще и женщину, которая от него ребенка может и зачать, и выносить, и даже родить. За то и Илюшка пострадал, не сомневаюсь. Марьюшка в жизни той и сама могла помереть, от тоски, от боли душевной — нежная она, ласковая, добрая. Это ламии вина, уехала она, вот и Илюшке поплохело, аркан натянулся, душило его, куда уж тут на жену внимание обращать, вздохнуть бы. А Маше много ли надобно? Не восстановилось здоровье ее после первых родов, да еще крики были в доме родительском, переживания — это все сказывается, вот и не выдержала, бедняжка. Это с бабами и без всякого ведьмовства случается, губит нас безразличие бездушное, губит пуще яда и клинка вострого.

А вот смерть Илюшкина точно на совести ведьмы, ему помирать не с чего было. Не думаю я, что Марина после смерти своей мнимой, обратно на Ладогу прибежала, а на расстоянии она б Илью не выпила, нет у них такой силы.

Значит, кто-то другой постарался.

И тут тоже долго думать не приходится, чтобы мне ребенка от Федьки зачать, надобно жертву принести было, да не простую, а родственную. Чтобы общая кровь у этой жертвы была с ребенком моим. Своих родных Любава, понятно, не отдала бы, да и сколько тех родных у нее, только мои остались. Вот…

Илья той жертвой и стал?

Не сомневаюсь даже.

Только вот ребеночка я как зачала, так и скинула. То ли сил не хватило ЭТО выносить, то ли Федор еще… а ведь и верно! Пыталась Любава его услать куда подальше на время беременности моей, так он обратно тянулся, ровно медом ему было намазано. Вот перерасход сил и получился?

Очень даже легко могло быть такое. Не хватило меня на двоих клопов кровососущих. Нельзя так о малыше своем? А ничего, что зачат он был через смертный кровавый ритуал, что родился б… не знаю, каким бы он родился, но уж точно ничего хорошего бы не было. Кто не верит, на Федора посмотреть достаточно. Царица хоть на человека похожа, а Федька…

Ох, лучше и не думать, ЧТО я скинула, даже сейчас голова кружиться начинает, жуть накатывает.

А потом…