Бывший. На выданье - Елена Росси

— Еще не хватало, чтобы Щенков посчитал меня безнадежной крэйзи-развратницей, цепляющейся за спасительную веревочку мужского общения, — разговаривая сама с собой, пнула подушку. — Хотя у каждой женщины есть своя воля, и каждая сама может распорядиться собою как хочет…

Открыла “излизанный” лаком платяной шкаф с не до конца закрывающейся дверцей и нашла в качестве полотенца тряпку поновей.

Слева обнаружилась маленькая косая дверка, ведущая в крохотную комнату с удобствами. Из свисающего вниз крана умывальника, выглядящего, как дачный бачок, текла (естественно) холодная вода! Уходила она (я проверила) куда-то под пол. Я понадеялась на то, что в Кольцево, с его волшебностью есть канализация. Мне совсем не хотелось выносить ведра.

Оранжевое мыло пахло апельсином. Ну, хоть что-то для начала.

Пучком холодных струек, намочила край полотенца и, осторожными движениями стала обтирать себя, продолжая говорить:

— Молодец, я! — тело покрылось гусиной кожей. — Теперь с работы отпрашивайся… месяц по поликлиникам бегай, выясняя не подхватила ли чего…

Почистила пальцем (а что делать?) зубы. Расческа отсутствовала, поэтому пришлось разделять спутавшиеся пряди руками.

В отсутствие Щенкова, я успела сгрызть пару сушек, что завалялись на столе, заплести непослушные волосы в косу и надеть свой свитер. Придирчиво рассматривая себя в зеркало, пришла к выводу — я готова встретить Руслана. Вот только, как я ни старалась храбриться, сердце неистово колотилось...

Хватит! Ведь это нормально, оказаться лицом к лицу с тем, кто всю ночь заставлял тебя стонать от удовольствия! Пожелать светлого утра, заговорить о том, о сем…

Дверь вздрогнула, и в комнату ворвался порыв холодного ветра, вместе с которым появился и встрепанный Щенков. В джинсах с потертостями на коленках и толстовке с надписью “No stress”, как будто на улице не январь месяц… Но даже густые сумерки коридора не могли спрятать от меня горящего огнем интереса жадного взгляда туманных, словно первые морозы, серых глаз. Они смотрели с таким предвкушением, что холодок прошелся по позвоночнику и забрался мне в душу липкими лапками паники. Он поздоровался кивком головы и тихим:

— Доброго утра!

Кто-то невидимый, как будто прикладывал палец к моим губам, призывая молчать. Я постаралась выдавить из себя улыбку в ответ, но все мышцы в теле отдавали легким покалыванием, как только я что-то делала.

На стол плюхнулся пластиковый контейнер с омлетом, и пакет с горячими булочками. Масло и варенье.

— Приятного аппетита, — Руслан уже уселся на стул и принялся стягивать левый валенок.

“Доброго утра”, “приятного аппетита” и все?.. Как вежливо! Особенно если учесть, что мы трахались ночь напролет!!! Мысли мои обычно такие громкие, что даже пушечная стрельба, наверно, не смогла бы их заглушить. Показалось, что Щенков даже обернулся на звук, который они издавали в моей голове. Почему мой внутренний голос именно такой, а не тихий, вкрадчивый? Кто вообще настраивает его тон и силу? Может от стресса внутренняя громкость стала сама по себе увеличиваться?..

Глава 27

Балуясь, перевернула колечко (подарок Виталика) камушком внутрь и продолжила загадочно потягивать чай. Он уже не лез в горло, но с кружкой расставаться нельзя: чем еще займу руки? Не сидеть же и пялиться на Щенкова? Мягко говоря, невежливо. Сидя на деревянном стуле, укрытом вязанной салфеткой, я продолжила рассматривать свои руки.

Должно быть, я разучилась общаться с мужчинами, как женщина! А не журналист, или соседка снизу… Хотя до сих пор подобных трудностей испытывать не приходилось. Или приходилось?.. Если извлечь из памяти весь опыт общения с мужским полом, то сразу вспоминается, как в садике криворукий сосед опрокидывал на меня компот, причем мой компот, такой вкусный и сладкий! А когда я пыталась заполучить взамен его напиток, тот возмущался и с боем отвоевывал свою собственность. В школе мне всегда доставалась роль дежурной, хотя моя фамилия — Колокольникова — находилась в середине списка, а не в начале или конце. Но взгляд Бориса Ивановича все равно падал на меня, как будто моя фамилия непонятно чем раздражала классного руководителя. В институте каждая сессия становилась для меня очередным испытанием, потому что по какому-то непонятному закону подлости один предмет где преподавал мужчина обязательно заваливала. Казалось бы, как можно завалить историю? Где и мозгов-то особых не надо — учи себе да учи. Но я, которая всегда досконально готовилась к каждому экзамену, вдруг начинала плутать в датах, забывать названия и путать имена. И всегда попадала на пересдачу, в отличии от других “улыбчивых” студенток…

Иначе говоря, нельзя потерять то, чего никогда не имела!

Судя по часам, ждать Виталика оставалось недолго. Если он, конечно, окажется пунктуальным человеком. Я вздохнула и перевела взгляд в окно. Но открывшийся пейзаж ничуть не улучшил моего настроения. Если бы не отсутствие теплой одежды, я бы хлопнула дверью и пошла бродить по улице, сетуя про себя на не сложившуюся личную жизнь и всеобщую несправедливость. Ладно! Через неделю забуду о Щенкове и вообще об этой затерянной в центре цивилизации дыре…

— Богдана, съешь что-нибудь.

Я через стол встретилась с Русланом взглядом, и, как мне показалось, сочувствующим взглядом.

— Не хочу, — ответила честно, отхлебнув из кружки кипятка с плавающим пакетиком много раз заваренного чая.

— Женщины… — он скользнул взглядом по моему лицу. Быстро, но настолько откровенно, что я даже поежилась. — А чего же вы хотите?

По спине от его голоса волной пробежали мурашки. Господи, да что со мной происходит?

Так, спокойно, он меня провоцирует.

— Посмотри одноименный фильм с Мэлом Гибсоном и поймешь, — пожала плечами.

— Это где бедолага мог слышать, о чем думают женщины? — откинулся на спинку стула, пригубил горячего чаю.

— Да. Помнишь, чем закончилось?

Сердце прыгало в груди, колотилось о ребра. Его выразительные глаза беспокоили, нервировали пронзительностью.

— Он влюбился в сомнительную блондинку и ушел из-за нее с работы, — Щенков показал в улыбке ровные зубы.

Улыбался он на удивление мило. И очень натурально. В полном беспорядке волосы торчали на макушке. Его можно было принять за задорного студента старших курсов, судя по разбросанному виду.

— Так говоришь, будто он совершил ужасную ошибку.

— Кто из-за такой захочет остаться без работы? — скрестил руки на груди, расставив носки в стороны и задрал подбородок.

Женоненавистник какой-то!

— Видимо, тебе не по душе блондинки. Или, ты никогда не влюблялся по-настоящему…

Только глаза такие делать не надо: сам вынудил! Вокруг нас повисла тишина. Руслан, казалось, задумался о чем-то своем.

На самом деле я напряглась, ожидая чего-то. Мне бы радоваться, ведь я только что выстояла в мини-сражении, за