Заповедный тупик - Катерина Крутова

Алекс скользнула в объятия, понимая, что это меньшее, чем она может отплатить за откровенность. Положив голову на плечо, прижавшись к теплому боку, под ладонью чувствовала она мерное биение сильного сердца.

– А тебе не было жалко мать?

Антон вздохнул:

– Было, но значительно позднее. Дед пытался меня вразумить, но ты когда-нибудь встречала подростков, считающих взрослых умными?

Александра усмехнулась:

– Я сама после седьмого класса сбежала от родителей жить к бабушке. Не то чтобы они этому сильно сопротивлялись.

Губы Тони бережно коснулись темноволосой макушки.

– Вот-вот. Каким козлом я был, дошло довольно поздно. Но мать меня простила, на то она и мать, а я просто молчаливо принял ее прощение. Надо бы извиниться, да все не могу завести этот разговор.

Алекс молчала. Ей хотелось поддержать Антона, но все слова казались плоскими и пустыми, а отвечать откровенностью о себе представлялось неуместным и эгоистичным. Потому медленно скользила узкая ладонь с длинными пальцами по широкой, ритмично вздымающейся груди.

– Тебе когда-нибудь хотелось все бросить? Остановить колесо, в котором ты скачешь, точно сумасшедшая белка, не замечая ничего вокруг, и заняться чем-то простым, понятным, вечным?

– Чем же, например? – удивилась Саша.

– Одно из детских счастливых воспоминаний, таких бытовых, повседневных, что вгрызаются на всю жизнь, как мы с дедом и отцом возвращаемся с утренней рыбалки и заезжаем в пекарню на окраине города. При ней был такой маленький ларек, там всегда продавали горячий хлеб. Я помню этот запах свежего мякиша, когда мы разламывали буханку на троих и каждый вгрызался в свою хрустящую корочку. Такого вкусного хлеба с тех пор я не ел ни разу. Тогда мне захотелось стать пекарем. Я даже отучился на технолога пищевой промышленности, мечтал свою пекарню открыть.

– А что не сложилось?

– Как обычно – жизнь. Нужны были деньги, откуда они у студента? С матери тянуть не по-мужски, да ей и мелкую поднимать надо, у деда одна пенсия, хоть он готов мне последнее исподнее вручить. Надо было самому зарабатывать. Подвязался свадьбы снимать, потихоньку в монтаже понаблатыкался. Одна фифочка стала постоянной заказчицей, то ли ей работа моя понравилась, то ли я сам…

Тут Саша почувствовала какой-то холодный укол в сердце. «Ревную?» – удивленно подумала она, а Тони продолжал изливать душу:

– …в общем, свела она меня со своим спонсором – папиком при бабле, тут-то моя карьера и закрутилась. Только все это временами кажется мне какой-то суетой, ненастоящим, словно не кино снимаю, а сам играю чью-то чужую роль.

– Я не задумывалась об этом, – честно призналась Александра, – у меня не было детской мечты на тему «кем я стану, когда вырасту». Тельман однажды попросил меня помочь ему со съемками студенческого фильма, мне понравилось, ну а дальше как-то само пошло. Интересные люди, разные проекты, динамично и не до скуки. В целом я довольна.

Антон задумчиво гладил Сашино плечо. Травяной аромат шампуня спутывал мысли, и без того слегка затуманенные выпитым алкоголем.

– Ты прости, если лишнего наговорил. Ни к чему тебе мои метания. Может, дело в том, что четвертый десяток уже разменял, а толком и не достиг ничего. Только снимаю веселые картинки, которые через пять минут просмотра все уже и забыли. Пойду я в дом, пожалуй, и ты не засиживайся, холодает.

Сняв парку, Тони накинул ее Саше на плечи и быстро, словно устыдившись бесконтрольно излившейся откровенности, покинул крышу. Алекс открыла ноутбук и попыталась поработать, но между строками смет постоянно всплывали образы Антохиного детства. Виделся ей конопатый рыжий мальчуган, весело удящий рыбу вместе с отцом и дедом, и неуклюжий веснушчатый подросток, громко хлопающий дверью, оставляющий в слезах миловидную женщину средних лет. Почему-то захотелось свежего, рыхлого и горячего до влажности хлеба, а еще схватить Антона за огромную ручищу, идти куда-то по набережной Фонтанки и болтать обо всем и ни о чем. Саша тряхнула головой, прогоняя навязчивые праздные мечты, хлопнула крышкой ноутбука и пошла в дом.

В полумраке комнаты, на полу, развалившись звездой поверх спальника прямо в одежде, громко храпя, спал рыжий.

* * *

Раздевать или оставить так? Эта дилемма мучила Александру уже минут пять. Вот если бы на Антоне были свободные спортивные штаны на резинке, она без вопросов оставила бы его в покое, но затянутые на ремень джинсы с бессчетным множеством оттопыренных карманов, в которых наверняка лежит куча вещиц непонятного, но очень полезного в хозяйстве назначения, – просто опасно позволять ему спать в этом! Можно, конечно, вытащить все лишнее и опасное, но еще бабушка поучала Александру: не хочешь заработать головную боль – не проверяй мужские карманы. Решив, что в данном случае приличнее и уместнее будет оставить Куликова без штанов, Алекс взялась за дело. Заколов волосы, чтобы не мешали, она опустилась возле Антона на колени. Внимательно всмотрелась в лицо спящего, прислушалась к размеренному дыханию и осторожно приподняла низ толстовки. Показался серый трикотаж заправленной в джинсы футболки. Саша выдохнула с легким разочарованием: «Обнаженный торс и золотистые курчавые волоски подождут до лучших времен». В раздевании спящего Куликова было что-то волнующе запретное, точно под покровом одежды скрывалась некая тайна.

«Ага, тайна больших рук», – мысленно одернула она саму себя и осторожно потянула хлястик ремня, ослабляя натяжение на пряжке. В этот момент со стороны Саша больше всего напоминала лисицу, подкрадывающуюся к курятнику, – сощуренные глаза ее блестели хищным голодным огнем, в чуть приоткрытом от предвкушения рту сверкали ровные зубы, острый язык медленно облизывал верхнюю губу. «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость, и ту из лучших побуждений», – подумала Алекс и расстегнула кожаный ремень. Антон продолжал мерно храпеть. Она с тихим свистом выдохнула и уставилась на ширинку штанов: «Ну конечно, пуговицы! Тимофеева, ты прямо магнит для трудных задач!» Тихонько надавив на верхнюю, Алекс попыталась освободить пуговицу из петли, но джинсы прилегали плотно к телу, и затея провалилась.

«Что я делаю?!» – мысленно ужаснулась Саша и запустила пальцы одной руки под пояс штанов. Тони глубоко вздохнул, и ладонь Алекс сдавило между мускулистым торсом и грубой материей брюк. «Попалась!» – панически пронеслось в мозгу, но тут он выдохнул, и ловушка ослабла. Воспользовавшись моментом, Александра быстро потянула половинки пояса друг на друга, и пуговица выскочила из петли. Но расслабляться было рано – на гульфике оставалось еще четыре. Вторую Саша попробовала аккуратно подцепить ногтем, но снова ничего не вышло. Отодвинув в сторону планку, она гипнотизировала штаны, словно сила взгляда могла помочь в ее проблеме. Но если пуговицы остались безучастны к ментальной атаке, по ту сторону материи определенно начался какой-то