Никаких аристократов, или Фальшивая Невеста - Марина Бреннер

Дарион ооочень терпеливо ждал, когда невеста, вволю наобнимавшись со слугами, заверит их в скором возвращении и в том, что просто в восторге от здешней кухни и работы прислуги, завершит ритуал прощания.

— Приедем, конечно! — тараторила Элли, улыбаясь и полыхая румянцем, заставляющим полыхать Смотрителя — Дана, Нелли, Кантра, приедем. Через месяц, ровно! Обещаем, обещаем! Сообщим, всё сообщим. Я сама, лично напишу письмо, а Горт отнесет! Как приедем, сразу сяду писать.

Раймер уважительно посмотрел на нареченную.

Простовата, да. За эту простоватость, видно, любят её... И не только слуги. Все, включая хозяев злачных мест, калек, забулдыг и бродячих собак. Располагает к себе открытостью, искренним интересом к чужим трудностям, также решению их, поддержке... жизни этого места, что ли? Не без придури. Не без жадности. И не без дешёвого пафоса. Что есть, то есть! Но это решаемо, уйдет со временем, израстется. Хорошей женой станет... И матерью? И матерью, если...

Он помотал головой, стараясь не думать о худшем. Не сейчас. Успокоенный и обнадеженный целителем, согласившись с Эллинорой, решил ждать.

— Опасности я не вижу, — монотонно рассказывал целитель тогда, в коридоре — Невероятно спокойная тягость, спокойный плод. Если вы помните, у супруги лейда Аллека всё было изначально плохо. Здесь же ничего подобного. Небольшая тошнота, головокружение. Обычное состояние будущей матери. Ни жжения в животе, ни судорог, ни болей, ни рвоты желчью... Ничего. Физически лейда Морней в абсолютной норме. Лейд Раймер, я потомственный маг. Если что... это бывает видно сразу. Ваш брат тогда не внял моим остережениям, вот всё и вышло как вышло... Была б угроза, я сказал бы сразу. Уверяю вас. Это дитя не несет зла.

— А если потом? — сумрачно уронил Дарион, хрустя пальцами — Если потом ЭТО... начнет жрать её изнутри?

Целитель удрученно вздохнул:

— Как же вы не понимаете... Всё заметно сразу! С первых минут тягости. У проклятых особый свет. Неровный, кровавый и горячий. Здесь же спокойное, золотистое тепло, понимаете? Такое бывает у обычных человеческих детей. Успокойтесь. Успокойтесь!

Раймер ещё раз потряс головой.

— Простилась с подружками? — шипнул ехидно, подсаживая Элли в экипаж — Прямо лучшие подружки, не разлей вода! Особенно ты, кухарка и Кэти. Так и до заговора недалеко.

Эллинора хихикнула. Поглядев несколько минут на всё быстрее и быстрее проплывающие мимо улицы, повернулась к жениху.

— Я очень соскучилась по тебе, Дарион...

...Когда улицы, сменившиеся сначала отдельными, а потом слившимися в одну полосу, деревьями, нареченная расстегнула хитрый замок накидки. Меховая пелерина, соскользнув с плеч, свернулась на чуть дрожащем полу сверкающим, уютным комком.

— Хм! — Раймер стянул губы в ухмылку — Да? Ну, говори...

— Мне невероятно стыдно, — прошептала девушка еле слышно — Но... Я почему — то теперь хочу ещё, ну... Сильнее, чем... Не заставляй меня. Мне этого не произнести, ни в жизнь.

Смотритель медленно кивнул головой и прищурил глаза:

— Иди ко мне, Эллинора. Иди, сладкая. Я буду нежен... Я постараюсь. И ты уж, пожалуйста...

Одной рукой быстро освободив закаменевшую плоть, другой привлек к себе тихо постанывающую невесту.

— Ты тоже, — обжег шепотом маленькое ухо, полускрытое громадной серьгой — Постарайся! Многого тебе сейчас нельзя, но многое и можно. И я научу, как. Родная моя. Моя родная...

_____________________________________________

*Трефорнетка — маленькая, круглая, очень модная меховая шапочка

Глава 20:1

Если бы кто нибудь, когда нибудь сказал Эллиноре Морней, что она поведет себя так — ни за что бы не поверила!

Даже если воспитание и было не ахти, всего — то бесплатная школа, но было же? Да и нормы морали регулярно прививались незаконнорожденной красотке. Стараниями старухи Морней, преподавателей и гувернанток те самые скрепы должны были впитаться в кровь и разум! Закостенеть в рубцах, оставшихся от крепких розог навсегда. Еле заметные стали они теперь, рассыпанные по спине бледными сетками, но память должны были хранить!

А вот, мать вашу легрову — нет! Должны, да не обязаны. Должны, должны... Кто сказал? Где это такое написано, на каких скрижалях выбита сия этакая истина? Вот, покажите мне её. Нигде такого не написано, да и не может быть написано. И поэтому...

— Хочу... тебя, — выдохнула Эллинора, запуская пальцы в петли застежки платья — Хочу, Дарион! Клянусь тебе, в жизни ничего так не хотела, как тебя сейчас. Даже замуж за "белокостного"! За тебя!

Смотритель не заставил себя ждать. Странно было ему! Но это нелепое признание, дышащее горячечностью и лихорадкой, эти неуклюжие движения невесты вдруг распалили потасканного мужлана больше, чем самые витиеватые комплименты и самые изощренные ласки самых дорогих шлюх.

Нетерпеливой рукой рванул лиф платья вниз, обнажая груди девушки, округлые и тугие, с бурно отозвавшимися на прикосновения, сосками.

Элли застонала, протяжно и глухо. Так стонут самки зверей, выгибая спины, прижимаясь к жёсткой, ночной траве в тот самый — самый пик, горячий и маревный, брачный, сумасшедший период.

— Иди на колени, Элли, — прохрипел Раймер, сдирая с нареченной внезапно возненавиденные им кружевные панталоны и чулки — Садись на него, сладкая. Боги мои, какая же ты неумелая! И как мне это нравится...

Он не был большим любителем чесать языком во время любовных игрищ. Но, несмотря на то, что боль грызла возбужденную плоть железными зубами, Дарион понимал отлично, чем стоит согреть свою итак пылающую невесту! Разговорами... Выдыхаемыми между движениями раскаленными словами!

Подложив руки под ягодицы девушки, чуть чуть приподнял её.

— Возьми его рукой, — сдержался из последних сил, чтобы не въехать в рай по самую рукоять, мать его, горящего клинка — Возьми. Молодец. Теперь ноги шире, и... Да. Так.

Одновременно с тем, как ноющий член тяжело вошел в податливую, но всё же ещё чего — то остерегающуюся суть, Раймер прижался губами к плечу Эллиноры. Выпростав одну руку, начал ласкать пальцами соски.

— Ещё, — протянула Элли, выгнув назад спину и запрокинув голову — Ещё...

Протянув руку, девушка обвила ею крепкую шею жениха. Подставив груди под водопад плавных ласк, начала медленно двигаться, жадно и алчно желая вобрать в себя кременнотвёрдую, влажную мужскую плоть.

— Ноги за поясницу, Элли. Обхвати меня. Легрова юбка...

Почти зарычав зверем, Смотритель задрал пышный, багрово черный подол платья невесты. Мёртво вцепившись пальцами в худенькую спину, двинул бедрами и легко вошел до конца, вырвав у пассии утробный, дикий вопль.

— Подожди, — сжал зубы, плавно двигаясь внутри — Не торопись, сладкая. Сейчас... ты здесь такая мягкая... Пышненькая...