Наставница для наследника престола - Елена Александровна Романова

— Мне нужен.

Кулон накаляется до предела, причиняя боль. Я ощущаю, как он обжигает кожу, как жар волнами расходится по груди, окутывая все тело, а затем перетекает внутрь, наполняя каждую клеточку. На мгновение меня ослепляет свет — он проходит насквозь и сверкает яркой голубоватой вспышкой.

— Твой дар… — шепот мальчика не сразу доходит до моего сознания.

Я ощущаю лишь тепло, окутавшее мое тело и медленно уходящее куда-то в солнечное сплетение.

Из-за потрясения не сразу слышу шум шагов, а когда понимаю, что к нам кто-то приближается, мои ноги отказываются повиноваться.

Глава 18

Я с трудом превозмогаю нечеловеческую усталость, беру Кайла за руку и срываюсь с места. Тропа уводит вдоль склона — узкая, осыпающаяся. Слева — крутой обрыв, справа — кусты, под ногами — острые камни.

Сама не понимаю в какой момент наперерез нам выскакивает мужчина. Он сшибает Кайла, и они катятся по земле, а затем оба исчезают за краем обрыва.

У меня внутри все обмирает. Я бросаюсь на колени, заглядываю вниз и едва различаю очертания. Кайл висит, зацепившись за камни. А за ним из самой бездны взбирается упавший наемник.

— Держись! — рычу я.

Дотянуться бы. Свисаю вниз, протягивая руку.

Полжизни на трассе, на скале в раскоряку. К чему все это? Не к тому ли, что это должно пригодиться именно сейчас? Не для медалей же, черт побери, все это делалось? Вся прошлая жизнь разом становится бессмысленной, а все, что имеет цену — этот мальчик!

— Ну же! — кричу я, свешиваясь сильнее. — Хватайся!

— Мы упадем оба!

— Давай, Кайл! — приказываю упрямо. — Я смогу!

Он делает рывок и хватается за мои пальцы. Я тяну. Со всей силы, всей злости, что во мне есть. Упираюсь коленями в землю и откидываюсь назад.

Но рука Кайла вдруг ослабевает. Он коротко вздрагивает. Я вижу, как незнакомец добирается до него — сталью блестит заостренный кинжал. А затем лезвие утопает в складках одежды, вонзаясь в спину принца.

— Нея! — лишь коротко удивленно шепчет Кайл.

А я тяну его все равно, падаю вместе с ним на землю, хватаю первый попавшийся булыжник и с неимоверной жаждой мести бросаю вниз, в почти вскарабкавшегося по склону наемника. Он срывается в темноту бездны, не успев даже вскрикнуть. А я подлетаю к ребенку, обнимаю ладонями его побледневшее лицо.

— Нет… нет… — шепчу, поглаживая его по волосам.

Его — грязного, испуганного, перепачканного копотью — моего.

Слишком маленький, чтобы умирать. Слишком несчастный. Не познавший еще ничего.

— Скажи Аарону… — хрипом звучит его голос. — Скажи ему…

Из моих глаз брызжут слезы.

Этот маленький отважный ребенок не должен умирать вот так. Я сказала, что отведу его к матери. Я была за него в ответе!

Не верю.

Не может быть.

Его веки медленно опускаются, а тело обмякает. И во мне расползается пустота, пожирая все, оставляя лишь жгучую боль. Я просто выпадаю в параллельную вселенную, где нет больше ничего, что способно меня оживить. Я умерла вместе с ним. В ту же чертову секунду.

— Нет, маленький принц! Нет! — рычу сквозь слезы. — Ты будешь жить! Будешь!

Укладываю его на траву, освобождаю горло, рывком распахиваю грязный камзол и рубашку, накладывая руки на грудь.

— Пожалуйста, Кайл… помоги же мне… дыши!

Кулон вновь накаляется, но я не обращаю на это внимание. Мои ладони прикасаются к груди ребенка, а затем вспыхивают желтоватым светом. Короткая вспышка озаряет все вокруг, бьет в разные стороны и расходится вибрацией, словно круги по воде. Земля наполняется гулом, точно по ней ударили молотом.

Кайл слегка выгибается. Его грудь приподнимается от дыхания. Он все еще без сознания, но к бледным щекам приливает кровь, а пальцы теплеют. Я ошарашенно склоняюсь к его лицу, проверяя дыхание, касаюсь пульсирующей жилки на шее — жив! Слегка поворачиваю его, проверяя спину — никаких ран. Ничего!

Кайл приходит в себя не сразу.

Я просто дожидаюсь, придерживая его и прижимая к груди. А, когда он открывает глаза, то долго смотрит мне в лицо.

— Ты вылечила меня?

Киваю.

Накатывает страшная слабость — хочется спать.

— Здесь нельзя оставаться, — Кайл медленно поднимается, ощупывает себя, а потом помогает мне подняться.

Путь в город дается с трудом. Мальчик придерживает меня под руку, помогая идти. Впереди вьется река, блестит под луной ребристой поверхностью, перекатываясь словно расплавленный металл. Прохладная ночь бьет в нас ветром и проницает до костей. Наконец, мы добираемся до моста, забираемся под него, в сырую тень, где растет камыш, и садимся на берегу.

— Вот это история, — улыбаюсь я, чтобы разрядить обстановку. — Ты молодец

Кайл смотрит в долину, где сверкает огнями Арвал. Прекрасный и жестокий город. И я тоже затихаю, облокачиваюсь о холодную металлическую опору моста и просто гляжу вдаль.

Тишина.

Последние мгновения спокойствия.

Кайл дрожит от холода. А, может, от пережитого стресса.

— Аарон будет в ярости, — вдруг усмехается он. — Нея?

— М?

— У тебя очень ценный целительский дар.

— Похоже, — соглашаюсь я.

— Нам ведь придется расстаться?

Мы молчим.

Огни города дрожат в темноте — красиво. А мне горько, и в груди застывает холод.

— Да, — говорю я правду. — Но, если ты захочешь, мы еще встретимся.

Снова тишина — ветер трогает камыш, ерошит темные, влажные волосы Кайла.

— Аарон говорит, что я слаб, — тихо произносит он. — Нуждаться в ком-то — слабость. Я не должен был приезжать сюда. Когда я стоял у склепа, я… ничего не почувствовал и… — он сцепляет зубы, шумно дышит, а потом заканчивает: — испугался.

Ветер мягко скользит по поверхности воды, толкая кувшинки.

— Я ненавидел ее… — шепчет Кайл, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками. — И всех людей. Каждого… В чем их ценность, если в них только алчность, жадность, злость и равнодушие? Но в тебе — нет. Почему ты… — запинается. — Скажи, Нея, — его голос снова начинает дрожать, — почему?

Сизая утка вдруг вылетает из темноты, хлопает крыльями и устремляется ввысь. Я провожаю ее взглядом.

Хмыкаю.

— Ты просто, — я стараюсь быть сильной, но, кажется, получается не так уж хорошо: — дорог мне.

— Я выполню обещание, которое тебе дал, — говорит