На сети - Ирина Ингрин

class="p1">Не видя ничего перед собой, девушка встала и медленно пошла прочь. Зашла в сарай, засунула в карман ветровки моток веревки. Вышла вновь за ворота, ускоряя шаг, потом побежала. Через главную улицу – за поселок, в поле, где темень была еще непрогляднее и задувал ветер; дальше вдоль реки направилась к роще. Она падала на камни, ударялась в кромешной мгле об ветки, но это ее не останавливало. Она мчалась вперед, ничего не видя, не веря, что из этой черноты вообще существует выход.

И замерла только на краю обрыва, под одинокой старой ивой, стоявшей среди берез. Дотронулась до сморщенной коры на ветвях, заботливо погладила ствол, словно прощаясь не с деревом, а с самым дорогим человеком.

Она расставалась со свежестью ветра, с шелестом листвы, с бескрайностью небес. Все это было таким обыденным, но невероятно ценным – просто потому, что это были последние ощущения в ее жизни.

На секунду сердце кольнула жалость к людям, которых потрясет ее поступок. Но чувство это сейчас же растворилось во тьме ночи. Чужие печали и слезы больше не были важны. Ни один человек на свете не был способен сейчас ее остановить.

Ее ничего не держит, впервые она настолько свободна, что способна полететь с обрыва. Но свобода эта настолько тяжела, что сегодня она полетит только вниз.

Еще одно мгновение, один последний вздох – и ей этого хватило, чтобы пропасть, раствориться навсегда в предрассветном воздухе.

Глава 31

Даже после своей смерти Тимур все еще был жесток с людьми, которые его знали. Возможно, на его характер повлияла ранняя потеря родителей – он тогда едва окончил школу.

В день, когда на встречную полосу трассы вылетел очередной водитель, возомнивший, видимо, что находится не на настоящей дороге, а в компьютерной игре, Тимур остался один. Дела отца перешли к нему, он стал совладельцем мебельной фабрики и полностью погрузился в работу. Вместо того чтобы отгоревать потерю, он копил внутри гнев. Как можно быстрее купил в городе квартиру и почти перестал наведываться в поселок. Дом казался ему теперь слишком большим для него одного, к тому же полным воспоминаний. Только изредка, по выходным, он жил там, с Настей по соседству.

Никто в поселке не интересовал его так, как эта девчонка: с каждым годом она становилась все красивей, привлекала его все больше. Никто из поселковых не мог быть ей ровней, это он знал точно. Однажды парень решил поцеловать ее, пометить то, что, как он считал, должно и будет принадлежать только ему.

– Ты чего? – отклонилась Настя. Они сидели на скамейке возле клуба, где обычно собиралась молодежь поселка.

– А то непонятно?

И она рассмеялась тогда. Это был уже не первый болезненный удар, который Настя ему причиняла ненароком, но он и не был последним. На все эти выпады Тимур всегда отвечал ей тем же.

– Да ты меня все детство третируешь. Даже если на планете больше вообще никого не останется, я все равно тебя не поцелую.

И вот как все обернулось: Тимур все же добился своего, она ответила «да». И теперь Настя будет его покладистой, послушной и любящей женой.

До свадьбы Тимур искренне верил в их совместную будущую счастливую жизнь. Ликовал, что ему выпала удачная карта. Он будет стараться быть лучше ради семьи, как и его отец. Тот долго добивался взаимности матери Тимура и любил хвастаться этими историями за семейными праздниками.

Но в день поспешной, по его желанию, свадьбы что-то не давало жениху покоя. Слишком заискивали родственники Насти, слишком испуганно поглядывали ее подруги. Казалось, все знают о чем-то, но боятся ему рассказать. Подозрения начали закрадываться в его голову еще с девичника, хоть Настя и уверяла, что не произошло ничего непристойного.

Все его планы окончательно рухнули, когда друг из поселка, один из немногих приглашенных на свадьбу, изрядно напившийся и оттого более бесстрашный, подошел с бокалом его поздравить.

– Смелый ты мужик, Тимур, рисковый. Горжусь! Правильно, если любишь кого-то – борись до конца, плевать, кто и что говорит или думает. Свое надо держать при себе изо всех сил. И точка!

– Да я вроде и не держу, – удивился Тимур.

– А как же все эти истории про побег?

– Какие еще истории, чей побег?

– Ну как же, говорят, накануне утром Настю поймали на вокзале люди ее отца. Она пыталась вроде как сбежать. Да я сам с пацанами позже видел, как ее обратно в дом заводили: словно не в себе была, все просила отпустить к кому-то. Но речь, как я понял, была не о тебе.

Это было правдой. За день до свадьбы Настя дала слабину: она поняла, что побег – ее последний шанс на счастье, и впервые за последние недели решила поступить по-своему. Но была остановлена и возвращена домой. Отец грубо отчитывал ее, а мать сидела безмолвно, с укором в глазах, даже не думая заступиться за дочь.

Тимура обманули: он был уверен, что его чувства взаимны, он ни на секунду не усомнился в словах отца Насти.

Так на первый танец молодоженов из толпы гостей вышел уже не воодушевленный и радостный жених. С этого момента он возненавидел свою новоиспеченную жену и всю ее семью. Как посмели они так опозорить его, унизить, как могла она отвергнуть его!

Но пути назад не было: на безымянном пальце крепко сидело кольцо. И пусть рядом была та единственная, которая, как он считал, только и могла быть возле него, свой последний шанс на счастье он потратил на ее ежедневные муки. От обиды он превратил жизнь Насти в ад.

Глава 32

Неужели я разлюблю тебя однажды? Снова нарушу все свои обещания и возненавижу себя за это.

Я сегодня впервые представила себя с другим. У него спокойные глаза и колючие щеки, он часто улыбается и смотрит пытливо. Представила, что мне есть с кем встретить Новый год и провести выходные. Есть с кем завести детей, быть счастливой. Стоит лишь разрешить себе это – собраться с силами и перестать страдать.

А потом я вспомнила тебя. Твои родные глаза, дорогую улыбку. Любые слова, сказанные твоим голосом – на вес золота. Однако образ, однажды придуманный мной, на этот раз был чуть бледнее, чем обычно, словно скрыт за легкой утренней дымкой тумана.

Это кольнуло. Больно.

Я поняла, что забываю тебя. И это пытка, терять что-то настолько родное. Я хочу оставить навсегда чувство, что принадлежу лишь