Разводные процедуры - Лика Ланц

стоит. Всё, что здесь нажито, — это совместное имущество, включая квартиру. Я не позволю ему уйти просто так и остаться с голой задницей. Это хорошо по молодости, а когда ему почти сорок, — это уже позор. Тем более, если он надумает снова жениться и детей завести.

Ага, завести — как собаку или крысу. Я смотрела на свекровь с нескрываемым интересом. Она развелась, но всю жизнь, пока рос Олег, её бывший муж не просто алименты платил, а ещё и дополнительно помогал. И вряд ли что-то делил после развода. Очень интересное кино получалось. Но почему я удивляюсь? Она и тогда была потребительницей, и сейчас ничего не изменилось, разве что усугубилось.

— Мне, знаешь ли, покой нужен и равновесие. И я не собираюсь жить, как на вокзале, на старости лет, — транслировала она свою позицию. — А всё, что вы нажили вместе, это не только твоё, а и его тоже. Так что, считаю, Олег имеет право и на часть имущества, и на часть квартиры, которую вы приобретали совместно. Так что не обессудь. Раз уж не хочется тебе мириться, закрыть глаза на некие особенности буквально всех мужчин, которые, если предоставляется им такая возможность, не прочь ещё кого-нибудь осчастливить. Глупо надеяться, что ты единственная и неповторимая. Мужчины, знаешь ли, самцы. И полигамия для них — норма.

— Ну, мы всё же не в мире животных находимся, — она меня просто выбесила своими рассуждениями. На мой взгляд, лживыми. Её желание оправдать сына — понятно, но я наотрез отказывалась принимать подобные трактовки и формулировки мужской сущности. — А если уж вы считаете, что мы оскотинились и потеряли человеческий разум, то будет вам известно, что самки выбирают самого сильного, выносливого самца. Не мужчина в животном мире делает выбор, а женщина. А я, судя по всему, промахнулась.

— Ты говори да не заговаривайся! — выпрямилась свекровь.

— Ну, что вы. Я только меряю мир вашими же категориями. У вас всё? Я говорила Олегу, повторю и вам: я не намерена покорно сложить руки и заняться разделом имущества. Всё решит суд. В конце концов, он мужчина. Вот пусть и крутится, обеспечивает себя, другую женщину и их совместного ребёнка. Думает, как жить дальше. А уходить в сторону, отдавать ему половину — с чего бы? Нас тут всё же двое. Я и ваш внук, между прочим. Продолжатель фамилии.

— Которую ты не достойна носить! — сжала губы Наталия Валерьевна.

— Этот вопрос я тоже решу, можете не беспокоиться. А теперь — всего вам доброго. До свидания, — указала я рукой на дверь.

Свекрови ничего не оставалось, как отползать в указанном направлении.

— И всё же ты подумай, — обернулась она у порога.

«О чём?» — так и хотелось спросить. Но, полагаю, она всё равно меня и не услышит, и не поймёт. К сожалению.

Глава 22

Марк

Она ему понравилась. С самого начала. Ну, точнее, вначале он её отчитал, как девочку — по инерции, потому что уже завёлся, и только потом заметил и эти глаза — бездонные, бархатные, как самый лучший в мире шоколад, и волосы, спадающие тяжёлой тёмной волной, и тонкие запястья с аккуратными пальцами, и пухлые губы, к которым хотелось прижаться своими и не отпускать.

Это как молния, что ослепляет и не даёт рационально мыслить.

«У меня давно не было женщины», — мелькнуло тогда в голове, и тем же днём он постарался исправить эту досадную оплошность, благо у него всегда был вариант, с кем снять напряжение.

Нет, это уже была не бывшая жена, хоть поначалу он этим грешил: входил в те самые воды, которые уже никогда не будут прежними.

Это делало его слабым перед Викторией. Той, которой он давал клятву быть в горе и радости до скончания дней своих. И, наверное, так бы и случилось, если б не жизнь, которая их искорёжила и разметала по разные стороны.

Поначалу в том, что случилось, Марк винил себя: мало внимания, мало общения, вечно занят, в постоянном цейтноте. Потом понял: нет, не в этом дело. А если и да, то частично. Вика просто бесилась с жиру. Ни дня не работала, ни в чём не знала отказа, постоянно требовала, требовала, предъявляла претензии, выжимала все соки. Аппетиты у неё с годами росли, запросы тоже, а отдавать она ничего не спешила.

Возможно, ей нечего было отдать. Ни ему, ни их дочери. К счастью, Катя ничем не походила на свою мать. Маленький неземной эльф, тихий, неприметный, не умеющий качать права. Его принцесса, которую он баловал, но не потому что она просила. Аура Вики подавляла её и равняла с землёй. В своей непроходимой эгоистичности жена не желала делиться ни любовью, ни теплом. Так, крохи им обоим. Словно рабы у ног королевы.

Она ему и в постели нередко отказывала, если «не заслужил». А он… принимал, как должное, берёг свой очаг, своих девочек, пытался соответствовать.

Марк не мог сказать, что всего достиг сам. У него хорошая семья, крепкие связи, отец — светило медицины. Но и умалять свои достоинства он бы никому не позволил. И точно знал: Вика никак не старалась, чтобы его поддержать. В ней всегда жил дух потребительства и вечного праздника. Она, как никто, умела наслаждаться благами.

Женился он рано и по большой любви. Красотка Вика, принцесса, достойная короны королевы… Так ему тогда казалось. Марк всегда питал слабость к красивым женщинам.

Он не жалел. Если бы не Вика, у него бы не родилась дочь. А если бы не Катя, жизнь потеряла бы всяческий смысл. А так… можно сказать, он получил свободу, дочь, возможность жить дальше без скандалов, упрёков, вымогательства.

Застать жену с любовником — что может быть пошлее и гаже? Но, наверное, к тому времени он уже догадывался. И, кажется, это не стало глубокой ямой, провалом, шоком. Только злость и понимание, что это конец. Конец его семье.

Она пыталась во всём обвинить его. Невнимательный, равнодушный, вечно занятой. А она такая тонкая и ранимая, нуждающаяся в любви, тепле и заботе… Всё это были лишь слова. Вика бесилась с жиру. Он ещё раз в этом убедился. Как и убеждался позже, когда они вошли в стадию развода, который длился достаточно долго: им было что делить. И Вика воевала так, будто у неё последний кусок хлеба изо рта вырывали.

К счастью, Катя не захотела жить с матерью, хоть Марк оставил ей апартаменты, машину и много-много чего ещё.