Разводные процедуры - Лика Ланц

рвала волосы на голове, не покрывала себя пеплом. Ну, почти. Могло быть куда хуже. Наверное, правду говорят, что женщины похожи на кошек, что приземляются на четыре лапы. Не все. Но я явно из породы кошачьих.

Под вечер детишки угомонились, занялись своими делами. Сын сел поиграть за компьютером, Катя рисовала. У неё большой красивый блокнот и остро отточенные простые карандаши. Целый пенал.

Рисовала она красиво. На мой взгляд. Чувствовался талант. Почему Марк запрещает ей заниматься живописью? Надо, наверное, и об этом поговорить. Или не надо. Чревато щелчком по носу, что это не моё дело. Я ещё слишком хорошо помнила пеняние соседа на мою неидеальность и неумение соблюдать общественный порядок. Страшно даже подумать, какой отпор я могу получить, если полезу к нему со своими советами, как воспитывать и находить подход к дочери…

К тому же, ему, по всей видимости, не до семейных ценностей. Вырвался мужик из постылого брака, свидания назначает, с любовницами встречается. Благо, сейчас не нужно ему шифроваться, прятаться, обманывать жену.

Никто же не знает, что у них там на самом деле произошло. Я слышала только версию из уст самого Марка.

Вон, у моего мужа Артур Петрович завёлся… И Олегу точно нет никакого дела до Андрея.

Что-то я слишком много думала о соседе. Даже разозлилась. Какое мне дело, чем он занят и с кем проводит свободное время?

Кате я постелила в своей комнате. Бывшей супружеской спальне. Почему бы и нет? Кровать огромная, двуспальная, Олег нынче осваивает новые территории. С Андреем в детской я её положить не могу, в большой комнате — тоже не вариант. Там, наверное, страшно. Ребёнок и так напуган, даже у родной бабушки ночевать не желает.

Скорее всего, психологическая травма. Ей двенадцать, а скелетов такая куча, что из шкафов пачками вываливаются.

— Будешь спать со мной, — сказала я девочке и увидела, как облегчённо она вздохнула. Видимо, я угадала. Боится одна.

Вечером вышла на прогулку с Лайтиком. Голова гудела, эмоции зашкаливали. Нужно успокоиться, подышать воздухом.

Зима подкрадывалась. Снова подмораживало, с неба срывались редкие снежинки. То, что нужно, чтобы немного взбодриться. Лайтик махал ушами, клацал зубами, гоняясь за белыми мухами. Это смешно. И я позволила себе рассмеяться.

Смех, правда, застрял где-то в горле, когда неожиданно во двор заехала соседская машина. Я хорошо знала эту хищную чёрную посадку. Не спутаешь.

«Что-то он рано, — отстранённо подумала, наблюдая, как из авто выходит Марк. — Скорострел? Десять минут поёрзал — и хватит?».

За такие мысли я готова была себе по щекам надавать. Какая мне разница? Вот абсолютно не интересует соседская половая жизнь! Вообще нет, ни разу!

И я уже хотела гордо продефилировать мимо, когда он меня окликнул:

— Милана!

Ну, как бы делать вид, что я его не знаю, это не алё. Надо хоть поздороваться.

— Добрый вечер, — обернулась я. Голос мой прозвучал холодно. Снежная королева, ёпрст…

— Что-то вы сегодня рано, — улыбнулся Марк, а я моргнула.

Он как будто прочитал мои мысли и отзеркалил. На миг я даже испугалась. А вдруг он и продолжение «услышал»?..

Но Марк продолжал улыбаться, и меня немного отпустило. Фух. Какая только чушь на ум не приходит.

— Мне надо поговорить с вами, — улыбаться в ответ я не спешила. И с сожалением смотрела, как и с его губ тает очарование, как лицо становится сосредоточенно-хмурым, а взгляд — острым.

— Что-то случилось? — у него будто третий глаз встроен, и он чувствует неприятности.

Может, я с ним о погоде хотела поговорить? Или похихикать глупо, кокетничая? Вздохнула тяжело. Я не очень великий стратег. И вокруг да около ходить не совсем у меня получается.

— Вы только не волнуйтесь, ладно? — вот с этого точно не нужно было начинать, потому что Марк меня буквально пришпилил взглядом.

— Милана, вы сейчас ведёте себя так, будто хотите рассказать мне что-то страшное, но не решаетесь, потому что боитесь, что у меня плохо с сердцем, и я не выдержу. Со здоровьем у меня всё хорошо. И давайте без вступительных речей, договорились?

Я снова вздохнула.

— Ваша дочь у меня. Всё хорошо, — добавила поспешно, — ничего не случилось.

Кажется, он переоценил возможности собственного организма, потому что даже в неверном свете фонаря видно, как Марк побледнел.

— Почему у вас? Она же у бабушки должна быть.

Он провёл рукой по волосам. Взъерошил их. Растерялся, наверное. Я могла его понять: если б мне сказали, что мой сын сбежал от бабушки и ошивается где-то у соседей, я б вообще по стенам бегала, гадая, что произошло и почему он поступил именно так.

— Вот что, Мила. Предлагаю переместиться с улицы ко мне домой. Я так понимаю, разговор серьёзный и небыстрый, а здесь холодно. Вы уже дрожите.

И впрямь. Я тряслась. Но не от холода, а напряжения, наверное.

— Я с собакой, — кивнула на Лайтика.

— Думаю, ваш пёс будет рад посидеть в тёплой квартире и встретить старого знакомого. С Графом они вроде как подружились, поэтому им тоже будет о чём поговорить.

Ну, как бы я не против. Лишь бы они ему полквартиры не разнесли на радостях. Его идеальное жильё, которое он очень любил и ценил. К тому же, мне хотелось чаю — горячего, крепкого, ароматного.

Сосед не подвёл. Я смотрела, как решительно он открывает дверь, как уверенно бьёт по кнопке выключателя.

— Раздевайтесь! — звучало слишком резко и властно.

«Догола?» — так и рвалось с языка, но я промолчала. Сейчас не тот случай, чтобы хохмить.

Он даже не спрашивал, буду ли я чаю. Мне пришлось идти за ним вслед на кухню, где он уже хозяйничал: нажал на кнопку электрочайника, достал чашки и заварник.

— Присаживайтесь, — кивнул он на стул, продолжая командовать.

Я молча подчинилась. Лучше его сейчас не злить. Похоже, он сам далеко не ушёл от закипающего чайника, хоть и корчил невозмутимую рожу. Но желваки никуда не спрятать и по-боевому выпяченный подбородок — тоже.

Марк заварил чай, разлил его по чашкам и уселся напротив.

— А теперь рассказывайте.

Слишком авторитарно. Словно я на «ковре» и провинившаяся, а он — злобный босс, и сейчас, может, будет не столько слушать меня, как делать собственные выводы.

Ощетинившийся ёж — вот как я его видела, хоть выглядел Марк вполне респектабельно и благородно, а ещё — неэмоционально.

— Марк, — сказала я мягко, — я вам не враг, хоть вы, возможно, думаете по-другому. Мне сейчас очень важно, чтобы вы меня услышали и не делали поспешных выводов. Катя — всего лишь ребёнок.