О пепле и стали - Элиза Рейн

И это никак не уменьшает мое влечение к нему.

Я хочу его. Хочу так сильно. Хочу прикоснуться к нему. Хочу, чтобы он прикоснулся ко мне, и не только кончиками пальцев. Хочу прижаться к нему всем телом. Хочу почувствовать его внутри. Хочу…

— Принцесса! — его голос пугает меня, и я резко разворачиваюсь. — Пять человек могли вырубить тебя, пока ты витала в облаках, — рычит он, подходя ближе.

Дыхание сбивается и почти останавливается.

— Никаких оправданий, — говорит он, и вдруг резко ударяет меня ногой. Пытаюсь отпрыгнуть, но не успеваю вовремя. Так что падаю на меха, и первыми приходят бедра.

Дальше он говорит у меня в голове, а не вслух:

— Может, тебе и не нужно концентрироваться, когда используешь магию, но, когда ты дерешься врукопашную, это охренеть как важно, — смотрю в его глаза и вижу в них искорки.

Его это все забавляет.

— Да, эрсир, — покорно отвечаю, и как только встаю, пытаюсь ударить его ногой, пока он не смотрит в мою сторону.

Но он гораздо лучше подготовлен, чем я.

Он спокойно уходит в сторону, склоняется ко мне, хватает за перед рубашки и легко поднимает меня над полом. Желание взрывается во мне. Зародившись между ног, оно пульсирует до самых кончиков пальцев, и я точно знаю, что покраснела.

Я буквально обвисаю в его захвате, едва пытаясь его пнуть и вообще не предпринимая попыток освободиться.

— По идее, ты должна пытаться выбраться, — произносит он в моих мыслях, и его глаза все так же блестят.

Инстинкт берет верх, и я вцепляюсь обеими ладонями в его покрытое перчаткой предплечье. Уроки глимы — единственная возможность побыть к нему так близко, и я собираюсь извлечь из этого все, что смогу.

Пытаюсь ударить его ступней. В ответ получаю проблеск улыбки, а потом он отпускает меня, обхватывает рукой поперек тела, как мы делали уже много раз, и укладывает на спину.

Сам он тоже уходит вниз, и у меня будто что-то щекочет в животе от радости, когда я чувствую на себе его вес.

— Так ты не победишь противника, — говорит он.

В ответ я сдвигаюсь и прижимаюсь к его напряженным бедрам. Я чувствую, как он твердеет, вздрагивает, и потом его голос произносит в моей голове:

— Мы в зале, полном людей, принцесса. Ты играешь с огнем.

Я не могу мысленно ответить ему, но часть меня хочет сказать, что теперь и во мне есть огонь.

И это ты его разжег.

Я не могу удержаться. Снова толкаюсь навстречу ему, позабыв о том, что это могут увидеть остальные, и он так переносит свой вес, что теперь полностью лежит на мне. Почувствовав, как его эрекция прижимается к моему животу, издаю короткий, гортанный звук. Упираюсь взглядом в центр его груди, а его волосы падают на меня, и я никак не могу увидеть его лицо.

Но вот мягкий смешок я слышу отлично.

Он встает почти так же быстро, как до этого накрыл мое тело своим, и я подавляю свое негодование.

Я тоже встаю и замечаю, как вспыхивают его глаза, когда Стаффан подает мне руку. Каин зовет Мартома, который тренируется в паре с Торой.

— Поменяйтесь партнерами, — говорит он, подталкивая Стаффана к Торе.

До меня не сразу доходит, почему. Он не хочет, чтобы я была в паре с высокими и красивым Стаффаном.

— Привет, — с улыбкой говорит Мартом.

Рассеянно киваю в ответ. Мое сердце бешено колотится.

Каин ревнует.

Он хочет меня так же сильно, как я его.

Мое долбаное тело совсем вышло из-под контроля. Остаток занятия по глиме прекращается в изощренную пытку, и я едва добираюсь до Крыла Медведя прежде, чем ноющая боль между бедер становится невыносимой.

Оставив Торви беззаботно и с удовольствием разрывать на куски соломенное чучело, я мчусь в свою спальню и бросаюсь на кровать.

Едва успев расстегнуть ремень, замираю.

— Я знаю, чем ты занята, принцесса.

Помоги мне, Фрейя, это голос Каина у меня в голове.

Он не может быть здесь и не может меня видеть. Я в Крыле Медведя, сюда могут попасть только те, чей валь-тивар медведь.

Откуда он знает, что я делаю?

Я должна чувствовать стыд и унижение.

Но все совсем иначе. От его голоса дрожь становится сильнее, горячее.

— Думаешь о том, откуда я узнал?

Лихорадочно касаюсь себя, пальцы скользят по горячей влажности.

— Я видел твое раскрасневшееся лицо, видел, что ты готова. Чувствовал, как отчаянно напрягается твое тело. Видел, как ты на меня смотрела. Заметил, как быстро ты сбежала из зала для тренировок.

Великие боги.

Вдавливаю в себя пальцы, пытаясь как следует насладиться удовольствием.

— Я занят тем же самым. Ты нахуй сводишь меня с ума, принцесса.

Блядь.

— Я скажу, какой вижу тебя, принцесса, — его голос звучит жестко, заставляя меня изгибаться от собственных прикосновений. — Я вижу твое могущество. Чистую, необузданную силу, которую ты только начинаешь принимать. Ты хоть знаешь, насколько это, блядь, прекрасно?

Дышу отрывисто, прижимаясь чересчур чувствительной кожей к одеялам. Меня должен беспокоить тот факт, что может говорить со мной вот так, что он проникает в мой разум и контролирует меня даже на расстоянии. Но я лишь жажду большего.

— Касайся себя медленно, принцесса. Так, как это сделал бы я, если бы мог. Сначала нежно, а потом жестче, — его голос становится грубее. — Я трогаю себя, думая о тебе, о том, как ты двигалась подо мной сегодня. Как ты терлась о мои бедра, будто была не в силах себя контролировать. Как пыталась сдержать свои тихие вскрики.

Я представляю его руки на месте своих, то, как его прикосновения пылали бы на моей покрытой льдом коже. Круговыми движениями обвожу клитор, влажный от желания, стараясь двигать пальцами медленно, как он велел.

— Мой член такой твердый от мыслей о тебе, принцесса. Я вспоминаю тебя, твою ногу у себя на плече, твое великолепное тело, мокрое и готовое, которое было так близко ко мне.

Чтобы не закричать, прикусываю губу и вцепляюсь пальцами в мех.

Удовольствие завязывается в тугой узел в животе, бедра поднимаются над кроватью, ища большего.

— А теперь быстрее и глубже. Я так сильно хочу быть в тебе, что это даже больно. Ты заставляешь меня хотеть невозможного. Чего бы я только не отдал, чтобы попробовать тебя на вкус.

Мое тело двигается само по себе, стремясь в разрядке. Хотя в комнате и холодно, моя кожа покрыта бисеринками пота, а грудь вздымается при каждом вздохе.

— Я близко,