Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

Фил прикрыл веки, внимая тягучим низким звукам синтезатора и обманчиво ласковому голосу Джонатана. Мелодия разгонялась, сочилась в мозг, погружая сознание во тьму, но Фил кайфовал от ощущения этой беспросветности и тоски.

«Мы оказались в этом месте, падая сквозь время. Проживая пустую жизнь, ибо я не могу отделаться от желания снова свалиться в дыру, которую делаю сам…»

Демонически гремели барабаны, плакал многоголосый хор ангелов, и будто из преисподней рвался стон заблудшей души.

— Красиво, но мрачно, — сонно пробормотала Лина.

— Зато правдиво. Мне близка их лирика, она помогла мне выжить, в том числе. — Фил замолчал, осторожно подбирая слова, как бы не сболтнуть чего лишнего, травмирующего её нежную психику.

А пока он думал, Лина подозрительно затихла. Фил ощутил на своей щеке тёплое, щекочущее дыхание. Кажется, она заснула? Он осторожно склонил голову и заглянул Лине в лицо. Веки её сомкнулись, ресницы подрагивали, отбрасывая зыбкие тени на щёки.

Фил вырубил звук, почти невесомо коснулся губами её виска и вынул наушник, она завозилась во сне, удобно устроившись у него на плече и что-то пробормотала. Фил обнял её, притянув к себе, уткнулся носом в макушку и жадно вдохнул её аромат. От неё пахло ромашковым лугом, душистой травой, летом и солнцем. В душе разливалась нежность, и Фил ощутил вину за свои ошибки, подумав в который раз, что всё между ними могло получиться совсем иначе. Он снова коснулся губами её волос, расслабленно прикрыл веки. Вместе было теплее, роднее, а может, Фил настолько ослаб, что мёрз от бессилия и одиночества⁈

Умаявшись за день, Лина крепко спала, совсем как озябший воробышек. Приятная тяжесть давила на плечо и будто удерживала его тут, на Земле, предостерегая от всего дурного и тёмного.

К ночи симптомы возвращались. Аспид привычно шевельнулся в утробе, выпустил ядовитое, хищное жало. Колкий озноб прошёлся по коже, свербя кости и мышцы. Фил тут же напрягся, но Лина, будто почувствовав что-то, прижалась плотнее и обняла.

Фил глубоко вздохнул и расслабился. Лина права, не нужно поддаваться унынию и болезни, нужно заставлять себя есть, нужно больше бывать на солнце… нужно…

Сон подкрался мягко, осторожно, постепенно проникая в голову. Фил и сам не понял, как провалился в тяжёлую дрёму.

Ночью его будто пулей прошило, и он распахнул глаза. Огонь в камине догорел, но в комнате ещё сохранялось тепло. Фил осторожно высвободился из объятий Лины, подложив подушку под голову, и укрыл её пледом. Она вздохнула во сне и снова затихла.

За окном было черно. Однако душа просилась на волю, и Фил, поддавшись желаниям, вышел во двор и бродил по заросшим дачным дорожкам, вдыхая прохладный тягучий воздух, насыщенный хвоей и сыростью надвигающегося дождя.

В ночи так явственно слышались звуки неспящего леса: скрип деревьев, шуршание листвы и треск ночных птиц. Они заставляли прислушаться, затаиться. Над посёлком сгущались облака. Бледная луна светила грязным желтком сквозь сизую мглу. С севера по небу ползла тяжёлая туча. Она поглощала холодные редкие звёзды и забирала их тусклый свет.

Фил вышел из калитки и побрёл к реке. Его манили простор и чувство опасности. Хотелось забыться, бежать от себя, предаться забвению.

Где-то на середине пути Фил различил шелест прибрежных волн и низкий утробный стон реки. Он свернул в молодой пролесок, прошёл через редкую поросль кустов и вышел к чёрному берегу. Под ногами клубился туман. Страшное завораживающее зрелище, совсем как в фильмах ужасов. На миг показалось, что в нём затаилась нечисть и только и ждёт прихода своей жертвы. Фил подошёл к самой кромке воды, присел на корточки и зачерпнул ледяную горсть. Пальцы тут же свело судорогой, холод проник под кожу и остудил кровь.

Вдруг вблизи раздался громкий тревожный всплеск, будто крупная рыба, резвясь, ударила хвостом о студёную гладь. Фил тут же очнулся, поднялся на ноги и отступил. Страх вытеснил все остальное: смятение, тоску и желание закинуться снова.

Помнится, в детстве они с пацанами травили байки о крупных монстрах-сомах, что утаскивали людей на дно. Вот и не верь потом в сказки.

Ветер усилился, пронизывал холодом до самых костей. Фил передёрнул плечами и огляделся, пытаясь уловить в кромешной пустоте очертания берегов.

Одиночество сковало грудь, пронизало душу. Чем шире простор, тем сильнее оно ощущалось.

Захотелось вернуться назад, в тепло родного дома, к Лине: даже на расстоянии он ощущал её заботу и любовь.

Глава 7

Лина

Неясный звук гулял в ночи. Мягким перестуком разносилось тихое пещерное эхо, будто кто-то таинственный бросал камушки о стену. Медленно падали в воду тяжёлые капли, словно срываясь с тающих ледников над головой…

Сознание Лины ещё дремало, цепляясь за остатки сна, но глаза сами собой распахнулись, и она окунулась во тьму. Сосредоточилась, приподнялась на локте, нащупала жёсткую подушку и упругость кожаного ложа.

«Это уже не смешно, вырубилась снова посреди доверительной беседы с Филом, — мысленно посетовала она. — Кажется, он что-то говорил об одиночестве и пустоте? Как я могла уснуть в такой важный момент? Но я смогла до него достучаться, расшевелить». Лина улыбнулась, живо припомнив, как Фил рвался ей помогать, правда, через силу, превозмогая слабость и дурноту. Он как одинокий, отбившийся от стаи волчонок, изголодавшийся по ласке и любви, с опаской относящийся к добру, но сердце тает от заботы и тепла.

Зрение постепенно прояснялось, стали видны очертания предметов в уютном сумраке зала: тёмные окна с тяжёлыми шторами, люстра на потолке, пианино, прикрытое белой простынёй. И было немного не по себе находиться одной в огромном пустом доме.

За окнами хлестал дождь, скулил ветер, царапаясь в мокрые стёкла гибкими ветвями черёмухи. Где-то вдали прокричал соседский петух. Судя по активности кур, на улице раннее утро. Однако где же Филипп?

Лина села, вжавшись в спинку дивана, прикрыла глаза и напрягла слух, почувствовав лёгкое покалывание в ладонях. «Где ты, Филипп, отзовись!» — мысленно взывала она. Что-то мелькнуло в ночи, близко, так близко, что Лина ощутила тепло и свет его золотистой ауры. Очнулась быстро, словно от толчка, услышав тихий стук двери и осторожные шаги по дому.

— Филипп? — затаив дыхание, тихо воскликнула Лина. Тёмный силуэт остановился у стены и зажёг торшер. Она поморщилась от вспыхнувшего света. — Филипп! — облегчённо выдохнула, вскочила с дивана и метнулась к нему. — Я тут проснулась, а тебя нет. Где ты был?

— Так… гулял. —