Повесть о предательстве - Мелли Т. Толлэм

своему другу, в замешательстве нахмурив брови, когда вытаскивал дротик из шеи противника. Второй дротик попал оставшемуся охраннику между бровей. Он огляделся, ища нападавшего. Но прежде чем он смог заметить меня, его тело неподвижно упало на землю.

Я обследовала местность, чтобы убедиться, что проход чист. Бросилась ко входу в подземелье, когда было безопасно двигаться, надеясь и молясь, чтобы моя одежда растворилась в темноте. Когда я добралась до груды стражников, я наклонилась и прижала пальцы к их шеям, чтобы отследить сердцебиение, измерить дыхание, чтобы убедиться, что они не получили слишком большую дозу. Мое тело расслабилось, когда я заметила, что они все еще живы, их грудь поднималась и опускалась с каждым вдохом.

Волосы у основания моей шеи встали дыбом. Кто-то наблюдал. Я резко повернула голову в сторону шороха, мои глаза осматривали окрестности. Ни слева, ни справа от меня ничего не было. По спине пробежали мурашки, и я оглянулась, уловив короткую вспышку доспех. Золотых доспех. Вспышка исчезла прежде, чем мои глаза смогли разглядеть блеск.

Я склонила голову набок и пристальнее вгляделась в пространство, которое раньше было занято. Эйден был единственным человеком, носившим золотые доспехи, но его бы здесь не было. Он не последовал за мной. Я выбросила эту мысль из головы, решив, что это не что иное, как плод моего воображения. Он занимал мои мысли весь день, так как нам еще так много нужно было обсудить, но где-то глубоко внутри я знала, что нашим отношениям пришел конец. Его отец никогда бы этого не одобрил, и мои чувства к Эйдену превратились в хаос.

Было вполне разумно, что мой разум вызвал его в такое время.

Я снова переключила свое внимание на тела передо мной. После этого вызволения из тюрьмы не должно остаться никаких следов, поэтому я вытащила дротики из стражников и прокралась через вход, нырнув в потайную нишу. После предварительного сканирования я двинулась дальше в подземелье, обыскивая камеры в поисках женщин.

Все помещение провоняло мочой и рвотой. Запах ударил мне в ноздри, и я подавила рвотный позыв, плотно замотав шарфом рот и нос, чтобы заглушить зловоние. Но запах оставался, как бы плотно ткань ни прижималась к моему носу. Каждую камеру занимали изможденные люди, слишком усталые, чтобы заметить тень, крадущуюся мимо них, давая понять, что они давным-давно отказались от жизни.

Я искала и звала женщин, надеясь найти их, но их нигде не было видно. Разочарованно выдохнув, я хлопнула рукой по каменной стене, сбивая покрывавшую ее пыль. Я закашлялась и чихнула от вторжения клубящейся грязи и отступила на шаг, чуть не споткнувшись, когда моя нога провалилась в какую-то темную яму, приземлившись на холодный металл.

Я внимательнее присмотрелась к своей ноге, отметив, что она находилась на металической ступеньке ведущей вниз.

В подземелье была потайная лестница, которая спиралью уходила вниз, в темноту. Естественно, я спустилась по лестнице, чувствуя, как тяжелая, холодная тяжесть железа давит на мою кожу. Обычно у меня не было сильной реакции на железо, но эта часть подземелья была так сильно забита им, что даже я могла это почувствовать.

Мне не нужен был свет, чтобы видеть, куда я иду. Все, что мне нужно было делать, это следовать за атмосферой мучений и боли, которая проникала глубоко в тюрьму. Стены из железного материала становились все толще, и чем дальше я заходила, тем более удушливым становился воздух. Антимагические руны наполняли туннель в конце лестницы, обозначая, чем на самом деле было это место: подземельем для тех, кто владеет магией.

Я шла на цыпочках по туннелю, чувствуя, как руны вытягивают мою кровь и высасывают энергию. Неправильность этого места пробралась мне под кожу, и я пошевелила плечами, чтобы избавиться от ощущения склизкости.

Невозможно было сказать, какие зверства здесь происходили.

Мое внимание переключилось на звук лязгающих цепей и приглушенное хихиканье, и я нахмурилась, прислушиваясь к странному шуму. Чем ближе я подкрадывалась, тем громче и хриплее становился смех. Странно было слышать этот звук в таком темном месте, как это. Тот, кто был здесь, внизу, казался почти счастливым.

Остановившись в конце туннеля, я приготовилась к тому, что будет дальше. Кто-то был здесь, внизу, и прекрасно проводил время, что могло означать только одно: он был сумасшедшим.

Глубоко вздохнув, я вышла из тени и оказалась в том, что можно было описать только как камеру пыток. Комната была плотно обита железными прутьями, а снаружи вдоль стен тянулись цепи, стойки и различные инструменты.

Я замерла, услышав смех, эхом разнесшийся по залу.

Три женщины, которых я искала, были привязаны к центральному столбу в центре комнаты. Они болтали и хихикали, как во время чаепития, гоняясь друг за другом вокруг шеста, к которому были привязаны, как будто все это — их заключение и возможная казнь — было одной большой шуткой.

Что за черт?

Я осторожно приблизилась к железным прутьям, окружавшим камеру, и откашлялась.

Женщины остановились и уставились на меня, их рты широко растянулись в ужасающих улыбках, от которых у меня мурашки побежали по коже.

Айфе подошла к железным прутьям, в ее глазах светился голод.

— И кто же ты такая?

Я потеряла дар речи. Эти женщины больше не были милыми маленькими девочками из моего детства. Что-то порочное лежало саваном на их аурах, отравляя их души. Они казались… испорченными.

Я сняла шарф с лица, чтобы показать, кто я, и мои губы скривились в хмурой гримасе.

Женщины возбужденно захихикали.

Айслинг — старшая — выступила вперед.

— О, Дуана, как я рада тебя видеть! Я вижу, ты решила навестить нас в нашу последнюю ночь.

Я не находила слов. Казалось, их не волновало, что завтра их убьют. Я пришла, чтобы спасти их, поговорить с ними и выяснить, что произошло той ночью, но теперь… не знала, что сказать.

— Я пришла помочь.

— О, как чудесно! — Айне — средняя девочка — запела, радостно хлопая в ладоши. — Но нам не нужна помощь. Мы находимся именно там, где хотим быть.

— Я не понимаю, — пожаловалась я. — Я могу вытащить вас. Я могу спасти вас.

Айне открыла рот, но Эшлинг протянула руку, чтобы заставить младшую сестру замолчать.

— Мы не нуждаемся в спасении, Дуана.

Я покачала головой. Они, должно быть, сошли с ума, когда их схватили.

— Вы не можете мыслить здраво. Никто из вас не может.

Эшлинг взглядом отпустила двух женщин, и они вернулись к гонке друг за другом вокруг шеста. Когда мы остались вдвоем, она выдержала мой