Повесть о предательстве - Мелли Т. Толлэм

— Скажите мне, что происходит, — потребовала я от солдат.

— Позже, — сказал Эйден, поворачиваясь к Джорджу и Брэндону. — Отправляйтесь в казармы. Я скоро буду там.

Теперь мне все стало ясно. Меня слепо втянули в какой-то предательский заговор. И Брэндон, зная это, бросил на меня сочувственный взгляд, схватил своего ухмыляющегося брата и ушел.

Я закатила глаза и повернулась к Эйдену, ища ответы на его лице.

— Ты что-то задумал, и ты должен мне сказать. Я не могу оказаться втянутой в то, чего не понимаю, — предупредила я.

Эйден вздохнул и ущипнул себя за переносицу пальцами.

— Я отправил своему отцу письмо, в котором сообщила ему о своем выборе в браке, и давай просто скажем, что его соответствующее письмо ясно дало понять, что он несчастлив.

— Брак? Эйден! Мы не разговаривали с той ночи. Ты не можешь объявить о своих намерениях королю, не посоветовавшись со мной. Откуда ты вообще знаешь, что это именно то, чего я хочу?

Эйден бросил на меня строгий взгляд.

— Ты любишь меня, Далия. Мы нарушили священный завет, и брак — следующий шаг к исправлению того, что мы натворили.

Эйден всегда был предан религиозному учению Камбриэля и единственному Богу, но я понятия не имела, что он был настолько набожен. Я не поклонялась тому же Богу, что и другие, и мне было интересно, насколько сильно он бы презирал меня, если бы это когда-нибудь обнаружилось.

За свою жизнь мне говорили поклоняться слишком многим богам, и я была настроена скептически.

Я недоверчиво покачала головой, миллион слов вертелся у меня на кончике языка, готовая нанести удар, но прежде чем слова успели сорваться с языка, женский голос прокричал:

— Дуана! Дуана!

Я застыла, услышав это имя, означающее «темная», именем, которым меня не называли с детства. И все же, голос, который произнес это, был знакомым. Мое зрение затуманилось, и все рухнуло, кошмары моего прошлого стали преследовать меня.

Я была так озабочена Эйденом и королем, что клетка, полная женщин, вылетела у меня из головы.

Но я никак не ожидала такого.

— С тобой все в порядке? — спросил Эйден, нахмурив брови, когда заметил легкое пожатие моей руки и изменение в моем поведении.

— Да.

Мне не нужно было смотреть, чтобы узнать, кто они такие.

Женщины Ордена Умбры.

Я думала, что они все погибли в ту ночь, когда солдаты пришли за ними. Я думала, что мы с Малахией были единственными, кто выжил. На каком-то инстинктивном уровне я знала, кто находится в клетке, но была слишком напугана, чтобы посмотреть.

Я закрыла глаза и тихо сосчитала до десяти, надеясь, что, когда они откроются, клетки уже не будет, а женщины окажутся плодом моего воображения. Но когда я открыла глаза и повернулась к клетке, они были там, ясные как день, и махали мне, как будто были рады видеть мое лицо.

Мои старые друзья: Эшлинг, Айне и Айфе, три сестры из моего детства.

Я не помахала в ответ. Я не могла, поэтому притворилась, что не знаю их. Мое сердце разбилось, когда я увидела их здесь, из всех мест. Предполагалось, что они мертвы, и тот факт, что они были живы, сбивал с толку. Слишком много всего, с чем можно справиться.

Они замолчали, когда я не ответила, и отказалась смотреть на них. Предательство, которое они почувствовали, окрасило воздух вокруг нас, и я поджала губы.

Я ничего не говорила, когда солдаты тащили их в подземелья, и делала вид, что не слышу их протестов против жестокого обращения.

— Они назвали тебя Дуаной… ты их знаешь? — спросил Эйден, придвигаясь ближе ко мне, чтобы никто не мог подслушать.

— Нет, я их не знаю, — ответила я.

— Они помахали тебе. Они знают тебя, — возразил он, слегка схватив меня и притянув ближе, чтобы прошептать на ухо. — Я же сказал тебе, что ты можешь рассказать мне все, что угодно.

Он никогда не был из тех, кто упускает важную информацию.

Я отстранилась от его прикосновения и сердито посмотрела на него.

— Это не имеет значения.

Эйден скрестил руки на груди и моргнул.

— Я твой принц, и если я потребую ответов, ты мне их дашь.

Когда я вздрогнула от его тона, выражение его лица смягчилось. Он протянул руку, чтобы прикоснуться ко мне, но я отстранилась.

— Эйден, пожалуйста. Мы можем обсудить это позже? — я умоляла, слишком измученная, чтобы справиться с тем, что происходило между нами двумя. Мои мысли были заняты женщинами в клетках.

Он выглядел так, словно хотел возразить, но быстро огляделся по сторонам, понимая, что сейчас не время и не место. Он кивнул, придвигаясь ближе, как будто хотел поцеловать меня на прощание, но я увернулась, положив руку ему на грудь.

События между нами развивались слишком быстро, и мне нужно было время, чтобы отдышаться и подумать. Так много всего произошло одновременно.

Я мягко улыбнулась ему, на самом деле не чувствуя этого.

— У нас все в порядке, Эйден. Мне просто нужно побыть одной. Скоро увидимся.

Его глаза затуманились, когда я ушла, оставив его позади. Он знал, что я лгу. Он знал, что мы были далеки от того, чтобы все было в порядке.

Я отпустила это, позволил сбивающим с толку мыслям о нем развеяться. В этой ситуации можно было бы разобраться позже, потому что прямо сейчас моей главной заботой были женщины.

Их нужно было спасти.

Я пряталась в святилище до наступления темноты, ожидая наступления ночи, чтобы осуществить свой план.

Звезды мерцали над головой, сияя как маяки, когда я кралась мимо дворца и через территорию. Я была одета в черную кожаную форму и головной платок, чтобы скрыть свою личность, но если бы кто-нибудь пригляделся повнимательнее, то понял бы, что это я.

Я добралась до подземелья, выругавшись себе под нос, когда увидела двух вооруженных стражников, патрулирующих вход. Всегда была вероятность, что вход будет усиленно охраняться, но я надеялась, что он будет заброшен. Использование магии в качестве отвлекающего маневра всегда было вариантом, но это было слишком рискованно после того, что произошло в прошлый раз.

Я хотела вырубить стражу, а не уничтожить все королевство.

Так что я подготовилась, вооружившись выдувной трубкой и дротиками, смоченными в сонном зелье.

Поднеся трубку к губам, я дунула, посылая дротик в воздух прямо в намеченную цель.

В яблочко.

Первый охранник упал на землю, а второй запаниковал. Он присел, чтобы помочь