Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

открываю рот и начинаю петь. Не мысленно, а голосом. Выдаю несколько дрожащих нот – жутких донельзя. Вокал мне никогда не давался. И все же я выпеваю слова, инстинктивно приходящие на ум, так, как мне представляется правильным.

Приди ко мне.

Тебя зову.

Приди, приди…

Ильрит приходит в себя и чуть шире раскрывает глаза. Я сразу прекращаю петь. Он хватает меня за разрисованное предплечье.

– Ты пела.

– Я предупреждала, что ужасно пою.

И все же он смотрит на меня с восхищением, как будто видит перед собой искуснейшую примадонну. Однако мгновение быстро проходит. Ильрит озирается по сторонам и наконец замечает, как рушится мир вокруг. Ничуть не удивившись, он тихо вздыхает, выдавая крайнее изнеможение, более глубокое, чем самая большая в мире океанская впадина. А после бросает взгляд на приближающееся к нам лицо, будто бы стремящееся поглотить весь этот остров целиком.

– Нам нужно идти, – настаиваю я.

– Тебе здесь не место. – Герцог поворачивается ко мне, и на мгновение меня накрывает горе, столь безграничное, на какое только способен человек. Я улавливаю его страдание, сочувствие, тоску. – С этим кошмаром никто не должен сталкиваться.

Ильрит поднимается и зависает в воздухе, будто в воде. С опаской покосившись на его протянутую руку, вкладываю в нее ладонь. Герцог сжимает мои пальцы. Ловлю его пристальный взгляд, и между нами проносятся тысячи невысказанных слов. Мы молчим, но вместе с теплом его пальцев меня окутывает понимание, делающее ненужными всякие разговоры. В этот мимолетный миг все ментальные барьеры между нами размываются, давая редкую возможность заглянуть в чужую душу.

Отчасти меня тянет отстраниться, спрятать лицо, закрыть сердце, но живущая в дальнем уголке души женщина, в одиночестве проплакавшая множество ночей и жаждущая утешительных объятий, больше всего на свете хочет остаться, продлить как можно дольше этот миг. Разделить с ним тяжесть собственной боли, даже если мысль о том, что кто-то посторонний увидит мое измученное сердце, равнозначна тому, чтобы вырезать из него кусок и самой протянуть его утешителю.

– Давай вытаскивать тебя отсюда, – шепчет Ильрит, когда усиливающийся вой вырывает его из транса.

Я киваю, не в силах больше ничего сказать.

Взмахнув хвостом, герцог взмывает вверх и тянет меня за собой. Я будто становлюсь невесомой. Ощущения возвращаются, и воздух касается кожи.

Нет… не воздух. Крошечные пузырьки.

Я моргаю. Тем временем мы поднимаемся к солнцу, удаляясь от ревущего внизу хаоса, где мир продолжает рассыпаться на части, а в нашем направлении уже ползут паутинки трещин. Бросив взгляд на творящееся под нами, Ильрит продолжает парить, направляя полет мощными взмахами хвоста.

– Держись.

Я крепче сжимаю его руку.

Надо мной проносятся пузырьки. Мы врезаемся в ветви дерева. Вспыхивает ослепительный свет. Я резко втягиваю воздух и инстинктивно вздрагиваю, ожидая боли, но ее нет.

Несколько раз моргаю. Постепенно меркнущий свет больше не слепит. Внезапно я вновь оказываюсь в спальне. Я все так же вишу над лежащим в постели Ильритом, касаясь его висков кончиками пальцев. Лусия по-прежнему накрывает мои ладони. Но кое-что изменилось: герцог открыл глаза.

Он пристально смотрит на меня, как будто вновь пытается проникнуть в мой разум. Потом, осознав, что на самом деле происходит, гневно хмурится и переводит взгляд на Лусию. Та с удивленным возгласом отдергивает руки.

– Как ты посмела ее в это втянуть?

Девять

– Ваша светлость, я… я… – Лусия поспешно отплывает в сторону.

– Людей это не касается. Ее вообще здесь не должно быть, – шипит Ильрит.

Восприняв его слова как сигнал, тоже отплываю подальше. От герцога отчетливо исходит ярость, и такое ощущение, будто кто-то невидимой рукой проводит вверх по позвоночнику, а после сжимает мне затылок. Все инстинкты вопят, что нужно убираться отсюда.

Стоит немного отдалиться от Ильрита, как вода становится прохладнее, и движения даются легче. В близости герцога есть нечто притягательное, практически неотвратимое. Смотрю на кончики пальцев, которые до сих пор покалывает, почти ожидая увидеть на них свечение и пузыри.

– Ильрит, – твердо произносит Шил.

Ни разу не слышала, чтобы кто-то из сирен называл его просто по имени без добавления положенных титулов. Странно, однако, что первым при мне на это осмелился Шил, а не одна из женщин, которые, судя по всему, приходятся герцогу сестрами. Теперь, когда я увидела их мать, семейное сходство Ильрита, Фенни и Лусии кажется еще более очевидным.

Как бы то ни было, Шил добивается цели, и герцог немного успокаивается.

– Вам было плохо. Настолько, что вы даже не реагировали. Поэтому Лусии пришлось прибегнуть к крайним мерам, чтобы вернуть вас обратно до того, как духи поглотят вашу душу и завладеют телом.

Ильрит со злобным блеском в глазах бросает взгляд на молодую женщину. Не сдержавшись, подплываю к ней и кладу руку на плечо Лусии. Он просто не имеет права на нее злиться. Видят боги, порой мне хотелось придушить Эми, но стоило напомнить себе, насколько я не права, как гнев полностью исчезал.

– Она всеми силами старалась тебе помочь. Лучше поблагодари ее, а не ругай, – твердо заявляю я.

– Ты даже не понимаешь, о чем говоришь. – Похоже, он едва сдерживается, чтобы не выплеснуть всю ярость на меня. И все же способен держать себя в руках… в отличие от многих, кого я знаю.

– Может, я и не знаю подробностей вашей магии, поскольку ты до сих пор не рассказал мне о ней, – с легкой горечью начинаю я, – зато в курсе, как выглядит мужчина, вымещающий гнев и обиду на молодой женщине, которая этого не заслуживает.

Эти слова – сердитые, немного грубые – эхом отдаются в глубине сознания. Жаль, что так и не выпало возможности высказать их Чарльзу. Ведь он раз за разом брал надо мной верх, и я, в то время еще юная девчонка, сжималась перед ним до такой степени, что странно, как у меня не сломался позвоночник.

Но теперь я изменилась, стала более уверенной. И если уж не отступила, несмотря на все выпады и угрозы Чарльза, и довела борьбу до победного конца, то уж с герцогом сирен как-нибудь справлюсь.

Ильрит прищуривается, глядя на меня, что-то мысленно бормочет, выражая недовольство, а потом качает головой и отворачивается.

– Благодарю за помощь, Лусия, – бросает он, даже не посмотрев в ее сторону.

– Всегда пожалуйста, ваша светлость. – Лусия склоняет голову, а потом поворачивается ко мне. – Спасибо, но в этом не было необходимости.

Похоже, эти слова предназначаются только мне одной. Надо бы ответить, поэтому сосредотачиваюсь исключительно на ней.

– Мне все равно, герцог он или нищий, но я не собираюсь